Гнев генерала Панка

– Ну, щас я тебе враз укажу, каково оно – шутки шутить со мной, натуральным гоблином и победителем в ста семнадцати поединках!!

С шипением покинул ножны меч. Клинок его не был безудержно длинным, как у вошедших в моду в последние годы фламбергов, в длину он не дотягивал и до трёх футов, зато был шириной в ладонь и толщиной в палец. Матово чёрное лезвие сильно сбегалось к острию, позволяя колоть не хуже, чем копьём, рукоять была длиной в фут, намотная, с широко распяленным перекрестьем и массивным навершьем.

Генерал обнажил оружие одной рукой, рукав камзола жалобно захрустел, распираемый вздувшимися мышцами, – для одной руки, даже для гоблинской лапищи, двуручник тяжеловат. Джон обнаружил острие у самого своего носа, крупно затрясся и попытался упасть в обморок.

Не тут то было.

– Зарублю! – пообещал Панк очень честным голосом. – Вот только соври, голову смахну и к вывеске приколочу! А ну – где гоблины? Поминают старейшину? В набег ушли? А где тогда гоблинши, гоблинёнки и прочие гоблинята? Отвечай, булаву гзурскую тебе в задницу!

– Пи, – ответил несчастный Джон, глядя мимо Панка.

Явственно запахло отхожим местом.

Генерал на секунду призадумался, обернулся назад. Худосочные гзуры, каждый ему по плечо, следили за ним с явным любопытством.

– Не такую гзурскую, – машинально поправился Панк, – а, знаешь, большую такую. Гзурусскую. У этих недомерков что за булавы?

– Эй! – возмутились за столом недомерки. – Тряси себе корчмарей сколь угодно, а нас почто уделал, гоблюк паршивый?!

Паршивого гоблюка свирепый генерал никак не потерпел, развернулся к гзурам (Джон счастливо ахнул и мешком повалился под стойку), перехватил меч обеими руками и люто заревел, нагнетая ярость и силу:

– Мой дед с гор спускался! Вашим дедам в кепки навалил!

Гзуры – а особенно слабосильные гзуроды, к коим относились Панковы оппоненты – народ скорее торговый, нежели драчливый, но генерал намеренно прошёлся по святому.

Кепки дедов взывали к отмщению, и стол с грохотом улетел в глубь зала. Двое вытащили из ножен длинные сабли, третий левой рукой достал короткий меч акинак, правой – кистень. Переглянулись, обменялись сложной системой кивков и подмигиваний и двинулись на обидчика, грозно пиная стулья и помахивая клинками.

Генерал нагло ухмылялся. Нарочно, чтоб успокоить нервы, перевел разбирательство на рубку – уж тут то он в своей тарелке, уверенности не занимать. С гзурами биться ему было куда как не впервой.