Тентакли браку не помеха

Тентакли браку не помеха

Ирина Хазарина

Тентакли браку не помеха

– Маша! – сурово сказал папенька. – Слезь с потолка немедленно! И прекрати метаться. Я решил, что пойдешь за Пустосумова, – значит, пойдешь.

– Не хочу-у! – прорыдала Маша и пнула вторым левым ходильным щупальцем люстру. – Он противный! И старый!

– Не старый, а в самом расцвете сил, – возмутился папенька, которому жених был почти ровесником. – Ты, голубушка, между прочим, тоже не юница, засиделась в девках.

– Да, Машенька, – пискнула из-за двери подслушивавшая маменька. – Не упрямься, а то уж от людей стыдно… все твои одногодки-то пристроены.

– Помолчала бы, сударыня! – буркнул папенька. – Сама знаешь, что нелегко было пристроить. А все ты! Ведь не хотел тогда тебя отпускать, сердцем чуял – не доведут до добра твои морские купания!

Маменька всплеснула руками.

– Опять коришь понапрасну, ирод! Сколько можно говорить – нет моей в том вины!

– Ах, маменька, – всхлипнула Маша и, перебежав по стене, плюхнулась на ковер, – ах, папенька! Не бранитесь, и так тошно… задыхаюсь…

Папенька плеснул из графина воды на носовой платок и протянул дочери:

– На, смочи жаберки.

– …да солей всыпать. Будто сама не знаю, – буркнула маменька, поспешно удаляясь.

Маша отняла от лица ладошки с маленькими перепонками меж пальцев и просительно глянула на папеньку круглыми немигающими глазами:

– Папенька, может, не надо?.

– Эх, голубушка, – вздохнул папенька. – Сама посуди, ведь мы с матерью твоей не вечные, рано или поздно придется своим умом жить. Старая девка – одно дело, а почтенная замужняя женщина – совсем другое, уважения к ней поболее будет. А Пустосумов тихий да робкий, средств не имеет, вот и станет весь в твоей воле, слова поперек не скажет.

– Поняла…

– Ну так не упорствуй и щупальцами не топочи. Добра ведь тебе желаю.

– Спасибо, папенька…

– Иди, голубушка, приведи себя в порядок. Помолвка уж скоро, жених волнуется, гости собираются…

– Хорошо, папенька.

Папенька, оставшись один, достал из шкапчика графинчик, плеснул в стопку водки, выпил залпом и посетовал:

– Что за комиссия, создатель, быть взрослой дочери отцом! Особенно такой… особенной.