Одним глазком

Никаких выпирающих костей и черепа, еле обтянутого пергаментной кожей, патлатых лохм, впалой груди и согбенной спины!

Кащей смотрит пронзительно, словно вот-вот мой секрет поймет, но занимает его не вопрос, парень перед ним или девка, ему важно другое.

— Проверим, — говорит он и вновь вглядывается узкими вертикальными зрачками, как я втягиваю носом запах. Его запах, что потом будет мерещиться денно и нощно. Аромат палых листьев отдает корицей, холод не нашего мира проникает до сердца.

Вроде бы мы там же — и уже нет, пригорочек вмиг обрастает меленькими цветами, белыми с красноватыми прожилками. Они раскрываются тоже все вместе, и оттуда смотрят на меня мириады печальных глаз. Оторопь берет, но и не оторваться. Над белеющими в болотных кочках цветами качаются голубые колокольчики, будто просят о чем-то.

— Что скажешь, Василий?

— Васькой кличут, — говорю я сипло, горло перехватывает, цветы все смотрят, а в одном колокольчике бьётся что-то живое, словно шмель застрял и не может выбраться.

— А я Василием буду звать, — ровно отмечает голос. — Пойдем, проверим, будешь ли учеником. Что встал?

Сама не знаю, что со мной. Вроде судьба моя вот-вот решится, план Мораны и мой в жизнь воплощается, а я от колокольчиков синих взгляд оторвать не могу.

— Ну же, идём! — приказывает Кащей.

Холод северных льдов в его голосе, нельзя прекословить, надо подчиниться, но я склоняюсь к колокольчику и осторожно раздвигаю лепестки.

Запутавшийся в них полупрозрачный клубок сердито жужжит, не хуже шмеля, разворачивается и улетает вдаль со свистом.

Я опускаю голову, понимая, что все, не быть мне учеником Кащея, не спасти брата, но тут Морана повторяет:

— Так хорош ли гостинец? — словно не я тут, а пряник мятный. — Запутавшийся ветер увидела, да голыми руками распутала, и при своих пальцах осталась!

Прижал меня к себе Кащей, холодом лютым окутал, как плащом своим.

А мне слышится только, как бьется под тонкой материей что-то. А ведь говорила Морана, что нет у него сердца.

— Не бойся, блазней не станет, — усмехается Морана. — Или — быстро не станет. Не смотри, что худой, зато жилистый ученик у тебя будет.

— Хорош, — неожиданно отшатываясь, мягко говорит Кащей. — Мороза не боится. Беру.

Тут у меня коленки и растаяли.