Москва-сити

Москва-сити

Фридрих Евсеевич Незнанский

Марш Турецкого

Зимнее утро 2000 года… Утро, когда на тихой московской улице было совершено покушение на одного из крупнейших чиновников нашей страны… Дело рук кого-то, кому невыгодна профессиональная деятельность потерпевшего? Попытка «убрать» человека, от которого зависели судьбы слишком многих крупных компаний? Возможно. По крайней мере, таковы «официальные версии» расследования. Но может, это — женская месть красавицы авантюристки, выросшей в мафиозном клане?.. Александр Турецкий начинает собственное расследование дела — и очень скоро понимает, что самые очевидные факты здесь — далеко не столь очевидны, сколь кажутся, а самые неопровержимые улики — далеко не так неопровержимы, как выглядят!.

.

Фридрих Незнанский

Москва-сити

Пролог

В тусклое пространство декабрьского утра, зажатого между домами и домишками старого московского переулка, выкатилась большая представительская машина и плавно притормозила, послушная воле водителя, вынужденного пропустить замешкавшегося на перекрестке пешехода.

Это была иномарка, и если бы не ее плотно тонированные стекла, то можно было бы увидеть, что люди в машине сидят непривычно — пассажир слева, водитель справа — и что водитель уже нервничает, поскольку пешеход почему-то не торопится освобождать проезжую часть, и без того суженную из-за снежных насыпей, образовавшихся, как обычно в это время, по краям мостовой.

— Не дергайтесь, не дергайтесь, Иван Иванович, — сказал водителю пассажир с едва приметным кавказским акцентом.

 — Успеваем десять раз…

Водитель согласно, хотя и угрюмо, кивнул: ладно, мол, не буду, Георгий Андреевич. И вдруг время словно остановилось, и оба они, и водитель и пассажир, увидели прямо перед глазами ровную строчку аккуратных небольших дырочек, а потом услышали несильное щелканье по стеклу, от которого и образовывались эти дырочки, и похожий на звук ножной швейной машинки перестук непрерывной автоматной очереди…

В следующий момент пассажир почувствовал сильный удар в руку, которая тут же загорелась нестерпимой болью, удар этот словно сразу превратил его в другого человека, иначе как объяснить, что Георгий Андреевич своими расширившимися от боли глазами увидел одновременно и бьющийся в руках замешкавшегося прохожего автомат с деревянным прикладом, и валящегося на рулевое колесо окровавленного Ивана Ивановича.

«Убили! — сквозь мгновенно охватившее все его существо оцепенение подумал пассажир.