Театр одной актрисы

И вживалась в образ, хотя в глазах расплывались крупные ромашки на моем «бабушкином» салатовом халате. Голос пониже, чтобы еще чуть дребезжал, глазки поуже, чтобы морщины были выразительнее. О, еще на руки капнуть автозагара для пигмента и неровно размазать. И на шею. И второй подбородок еще не забыть, и тапочки «жизнь и смерть гробовщика» натянуть… Когда я обувалась, меня даже повело немножко. Надо бы последний стаканчик, и на этом остановиться. Можно, конечно, не останавливаться, но тогда вместо теплых воспоминаний о первой моей сложной роли останется только головная похмельная боль и стыд.

- Эй, ахчи, принеси бабушке вина! – я потрепала хихикающую гримершу за щечку и, ковыляя, направилась к Гоше.

- Иии, Гога, милай, Тричкэ айтарарвац э?* Гранцумэ сксвел э? *

(*Посадка объявлена? *Регистрация началась?)

У Гоши вполне натурально отвалилась челюсть.

- Чего-о? Ты чего, армянский знаешь?!

Я хихикнула. Армянского я, конечно, не знаю, так, вспомнила кое-чего с зари юности своей, когда летала в Ереван и застряла в аэропорту на семь часов.

- Ты, тхамард* (парень, арм.), бабушке то не дерзи, а! Бабушка старанькая, ей надо витамин попить! – и улыбнулась, демонстрируя дырки вместо трех передних зубов (гримерши зачернили, перестарались).

Помреж заржал и налил мне вина.

- Нате, бабушка Сирануш, вам витамин!

Я строго посмотрела на него из-под кустистых черных бровей. Цокнула языком. С непередаваемой старушечьей грацией приняла бокал.

Сделала глоток, перекатывая красный сухач во рту.

И этот глоток был явно лишний, потому что перед глазами заметались голубые вспышки. Допилась! Неправду говорят, что алкоголь – бензин творчества. Тело неожиданно стало тяжелей, ноги – неловкими и онемевшими, лицо бросило в жар. А в следующий миг...

Глава 2. Знакомство

Отрывок из священной книги трех королевств

«… Акатош не знал пощады. Он убил три луны и без числа звезд, превращал в прах все сущее. Пока не вышла из моря разгневанная богиня Хен. Очаровала своей красотой Акатоша, белыми волосами расстелила дорожку от луны до луны, поймала яростного бога в свои волосы, унесла с собой под воду.

Связала Акатоша путами из нитей верены, приковала водяными плетьми к острым кораллам. И сказала, что покуда Акатош не подарит хоть раз жизнь, останется в плену водных оков.

Акатош был бессилен. Его огненный клинок остался на прахе земли. Его руки, что сеяли только боль и горе, а пожинали слезы и кровь, были накрепко связаны.