Кровавая баня на Сандей-стрит

Кровавая баня на Сандей-стрит

Кир Фадеев

Кровавая баня на Сандей-стрит

По пути к шоссе мы наведались в небольшой супермаркет.

Признаться, я слегка удивился, что тот уцелел. Ну, относительно, разумеется. Витрины были разбиты, двери искорежены и открыты нараспашку. Но сам торговый зал пребывал в полном порядке. Даже большая часть стеллажей стояла ровными рядками.

Продукты на них давно сгнили, а пол и потолок покрылись черной ворсистой плесенью, похожей на подол норковой шубы. Щитовая, конечно же, оказалась обесточена, припасы в холодильниках зажили своей жизнью, но вот консервы под прилавком сохранились.

Боже, благослови того паренька, который придумал еду в жестянках!

Ветер услужливо нанес песка под разбитые окна и посадил парочку пышных сорняковых кустов у стены, где стоял морозильный ларь. Его проржавевший корпус напоминал египетский саркофаг — точь-в-точь как показывали на Дискавери. Только без иероглифов. И с ручкой.

Я хмыкнул. Природная любознательность перла из меня со всех щелей, особенно с тех пор, как после апокалипсиса моя крыша отправилась в лютый круиз.

Это напрочь отшибло мне кукуху и притупило чувство страха. Зато с юмором у меня все в порядке, правда ведь?

Закусив губу, я побарабанил пальцами по бедру и оглянулся в поисках Мари. Моя спутница (о ней я как-нибудь попозже расскажу) тихонько шуршала каким-то хламом в отделе «Все для ремонта».

Ну и славненько. Значит, обойдусь без ее язвительных нравоучений. Хе-хе.

Закинув игломет за спину, я подступил к морозилке и потянул проржавевшую рукоять.

Та застонала и с трудом поддалась. Замок сухо щелкнул, и тяжелая крышка с пружинным доводчиком внезапно распахнулась. И тут меня обдало таким зарядом вони, что я на мгновение потерял смысл жизни. Отпрянув в сторону, я спиной протаранил стеклянную стойку и разбил несколько полочек.

Мари тут же выскочила из-за угла с обрезом наперевес.

— Макс! — шикнула она недовольным тоном.

Так на меня шипела моя первая учительница в школе, когда я с трудом мог нацарапать свое имя.

Ну не давались мне эти адские каракули, чего возмущаться-то? Училку я откровенно ненавидел и из принципа не делал уроки. А потом грянула эпидемия, и эта вредная старуха первой пошла на корм восставшим мертвякам. Поделом ей. Кстати, писать и читать я так и не научился.

— Упс! — обронил я вместо извинений.

— Я, кажется, просила ничего здесь не трогать, — сцедила она холодно.

Я как обычно включил дурачка и состроил вид, будто не имею никакого отношения к происходящему.