Одержимость

– А свидетели?

– Пока не нашли.

– В соседних номерах шум слышали?

– Нет, все было тихо.

– Ладно, сейчас покурим и поднимемся. – Следователь достал пачку «Лакки страйк». Предложил капитану.

– Спасибо, не надо. Бросаю.

– Фамилию установили?

– Болотников. Якобы известный шахматист.

– А-а, – подхватил следователь, – да-да-да! Какой-то матч против компьютера.

– Они вдвоем играют! – вставил водитель, околачивавшийся сзади, в нескольких шагах, но старательно избегавший смотреть на труп.

Следователь кивнул:

– Вдвоем. Точно. А как второго зовут?

– Не помню. Вылетело из головы.

– Как-то на «М». – Следователь мучительно наморщил лоб. – Малинин? Молодцов?.. Фонд еще есть имени его… Или шахматная школа для детей…

– Мельник! – вспомнил капитан.

– Раньше всех знали. – Следователь сбил носком ледяной нарост на бордюре. – Как таблицу умножения. Как членов политбюро. Ботвинник, Смыслов, Петросян, Таль, Спасский… А потом – как отрезало. Ничего не стало, и их не стало.

Подевались куда-то.

– А Полугаевский? – добавил капитан. – Корчной…

– Ага, и этот туда же. Значит, самоубийство?

– Похоже.

– Так говорите, холодно в номере?

– Порядком. А вообще, у меня температура, – пожаловался капитан. – Могу быть не объективен.

– Ладно. – Следователь вытащил из кармана вязаную шапку. – Одену, пожалуй.

2

Керубино мечтательно смотрел в потолок. Собственно, он все делал мечтательно – мечтательно и созерцательно, такой уж он был человек.

Мечтательно работал, мечтательно смотрел кино, ездил на машине, мечтательно спал, мечтательно ел, мечтательно… мечтательно жил. Мечтательность была сутью его натуры, и, возможно, именно поэтому он стал тем, кем стал. Вот сейчас часто говорят, ссылаясь на ученых, что, возможно, нетрадиционная сексуальная ориентация обусловлена в человеке изначально, еще при зачатии. Как-то у него, дескать, по-особенному хромосомы устроены. Но Керубино в это не верил, он искренне считал, что каждый человек делает себя сам, ну и еще немного в этом участвуют окружающие. В общем-то это не очень трудно, когда ты молод, хорош собой и у тебя есть родинка на левой щеке. А если и нет, то можно организовать.

Керубино, конечно, на самом деле звали по-другому, звали его Матвеем Рубиновым, но уже давно никто не называл его иначе, как Керубино. Так звали в «Женитьбе Фигаро» пажа графа Альмавивы – хорошенького и кудрявого юношу, немного похожего на девушку.