Плут в Квадрате

Всюду пестрела неповторимая выдумка архитектора, со всех сторон блистали очаровательные изгибы, повороты, завитки и желобки благородного камня, нередко соседствующего с сдержанной бронзой или, в более редких случаях, с царственным золотом. Когда Александр назвал цену, за которую продаётся это чудо света, Жуаз наотрез отказался верить собственным ушам, чем, по секрету скажу, немало их огорчил:

—Быть того не может, чтобы подобное великолепие отдавалось за бесценок!

—Увы, монсеньор, но это так, хотя вы немного и преувеличили-то — денег всё же придётся выложить немало.

— Тонкие губы Пифа сложились в странной улыбке. — Дело в том... что прошлые владельцы, не будем называть их по имени, к сожалению, отличались буйным нравом и однажды жена заколола мужа в припадке ревности, — явление у нас весьма редкое, так как, вы знаете, любовные связи у нас свободны и никак не ограничены. Мда... но всё же бывают и подобные безумства. Именно из-за этого... недоразумения цена на дом и упала на дно Океана Раздора, так сказать, на фоне-то средне рыночных. Говорят, что по ночам здесь бывает беспокойно, поэтому придётся приложить мужество чтобы...

—По рукам, — подытожил Жуаз, не ожидая конца бессмысленной, по сути, тирады.

Сделка была провёрнута с потрясающей быстротой, — персонал Мраморного банка был в высшей мере расторопен да и Александр раздобыл всё необходимые документы и бумаги ещё до заката солнца, так что с наступлением сумерек Жуаз горделиво вступил во владение богатым, пусть и с мокрой репутацией, особняком и расстался с львиной долей своих сбережений, о чём ни мало не заботился так как провёрнутая сделка была в наивысшей мере выгодной, а по поводу шума он нимало не беспокоился — тот кто работал с риском как с верной подругой не боится всяких пустым выдумок.

Через час Жуаз уже бегал диким конём по утопающим в тишине мраморным залам, старательно разжигая всюду, куда только доставала рука, живоносный огонь, изгоняющий зловещую тьму, в которой флорэвендльцу уже чудились неясные звуки, стоны и приглушённые крики — люди его профессии, как правило, очень чувствительны к суеверным басням, не был исключением и наш герой.

Оббегав вдоль и поперёк особняк столько раз, что, выпрями его путь в прямую, то она достала до берегов Халфа, Дегон предался долгожданному сну, продолжая крепко сжимать в руке подсвечник.

Как ни ужасны были ночные злоключения, но свет, пришедший на смену отхлынувшей тьмы, предуготовал ещё более неприятный сюрприз.