Девятнадцать сорок восемь

Девятнадцать сорок восемь

Сергей Вишневский, А. Никл

Глава 1

— Фи-и-и-ирс! — раздался женский голос.

Молодой парень, лет семнадцати, приподнял голову и не открывая глаз промычал:

— Мам, еще чуть-чуть…

— Вставай, уже почти половина восьмого! — раздался мужской голос.

— Девять! — тут же спохватился парень и вскочил с кровати, вспомнив про встречу в девять утра.

Быстро кинув взгляд на будильник, парень замер в ступоре. На мониторе небольшого кирпич-будильника, отличавшегося крайне громким и противным звуком, замерли цифры девятнадцать сорок восемь.

— Сломался что ли? — спросил парень пустоту комнаты.

Подойдя к нему, он взял его в руки и пару раз ударил об руку. В итоге тот окончательно погас.

— Гадство… — буркнул он и принялся дальше собираться.

Быстро натянув старые домашние штаны, на которых виднелись попытки восстановить целостность, он быстрым шагом направился в ванную, шлепая босыми ногами по полу.

— Фирс?!

— Я в туалет, — отозвался парень.

Совершив быстрый моцион, за время которого его глаза наконец достаточно открылись, парень зашел на кухню, где уже сидел отец с пустой тарелкой и чашкой кофе в руке.

— Доброе утро, — произнес парень, усевшись за стол. Придвинув к себе тарелку, он начал быстро сметать с нее яичницу, поджаренную сосиску и гарнир из гороховой каши.

Если к яйцам он относился вполне благосклонно, а сосиску терпел, просто потому что их мать доставала через своих знакомых за смешную цену, то с гороховой кашей он внутренне протестовал.

Горох и гороховая каша были вполне съедобными, тут даже спорить не о чем.

Мать прекрасно умела ее готовить, не жалея специй и сливочного масла, однако протест был вызван тем, что гороховая каша считалась едой бедняков. Тех, кто едва сводил концы с концами. Именно это вызывало протест внутри молодого растущего организма, несмотря на все доводы матери о пользе, вкусе и правилах здорового питания.

— Фирс, — отложил газету отец, когда сын достаточно быстро вычистил тарелку до блеска.

Молодой парень поднял взгляд на отца и только тут заметил, что тот уже в форме: черном пиджаке и рубашке.

Именно так одевались водители у рода Орловых. Тут Фирс скосил взгляд на обычные механические часы с кукушкой, что висели на стене и понял, что отец уже переоделся не просто так. Он знал, что сегодня опять состоится этот разговор.

В этот раз он будет с отцом.

Плохо.

Очень плохо.

— Послушай, сынок, — вздохнул мужчина и опустил взгляд в чашку с черным кофе. — Я уважаю твой выбор.