Незаменимый

Ему срочно требовались эмоции и, желательно, очень сильные эмоции. А что может быть сильнее, чем эмоции от игры? – А давай-ка, ва-банк милейший! Должно же когда-то повезти будущему князю Голицыну?! Должно ведь?!

Стоявшая рядом девица в сверкающем серебристом платье и выдающимся бюстом широко улыбнулась в ответ. Пожалуй, это окончательно подтолкнуло его.

- На все! Сколько тут? Сто девяносто тысяч! Крути шарманку! На черное хочу опять! Черное, черное, как трусики, - он повернулся к той девице и выразительно поднял бровь.

- А если их нет? – у той блеснули шальные глаза, когда она чуть пошевелила обнаженной ногой в глубоком вырезе. Белья на ней, и правда, не было: ни черного, ни красного.

- На все…, - хрипло повторил Голицын, не отрывая глаз от женской ножки.

У крупье при виде такой суммы вновь не дрогнул ни один мускул. Прямо позавидовать можно было такой выдержке. Хотя других здесь и не держали.

- Ставки сделаны, господа! Ставок больше нет!

И все повторилось, как в прошлый раз. Белый шарик, словно в насмешку, опять застыл на белом секторе.

- Вы проиграли, Ваше сиятельство, - негромко произнес крупье, показывая на пустой стол перед князем. Мол, у вас больше не осталось фишек, а, значит, игра проиграна. – Господа, прошу делать ставки.

Голицын сильно покраснел. Разве только пар из ушей не пошел. Как же так, у него князя Голицына не оказалось фишек? Это же насмешка над ним!

- Стой! Не крути! Сейчас еще сыграем! – с этими словами Станислав бросился к распорядителю. – Никифор!? Мне срочно нужно отыграться! Слышишь?

Распорядитель, как всегда немногословный, угодливо поклонился.

- Ваше Сиятельство, прошу Вас пройти туда. В кабинете вам все объяснят.

Нахмурившись, Станислав быстро прошел к черной лакированной двери с бронзовой ручкой в виде оскалившейся львиной морды. Решительно взялся за ручку и с силой дернул на себя.

- И кто мне все объяснит? – уже на пороге недовольно выкрикнул он. – Ну? Подожди-ка…

Увидев там мрачного черноволосого парня в строгом костюме, князь остановился.

- Это же ты! Ты тот, за кого батюшка объявил награду! Рафаэль Мирский…

Целая гамма чувств отразилась на лице Голицына. И честно говоря, он не знал, как ему сейчас поступить. Его отце, старый князь, скорее всего мертв, а, значит, ему не было смысла в той войне. Ему, вообще, было на все плевать, кроме денег.