Карамора. Книга I

Вся бумажная волокита закончилась в седьмом часу вечера, когда уже уставший от «работы», Сычкин, просто умолял уйти из участка. Со словами: «я с тобой в жизни так не расплачусь», он сделал весьма понятный мне жест, после чего я передал ему все бумаги и вышел из своего кабинета.

Да-да. Я — единственный патрульный, имеющий свой кабинет. Как и сейф с документами, а также — печатную машинку. На меня, несомненно, довольно-таки часто посматривали косо, особенно в моем же отделении, но местные привыкли. Привыкли к моим особенностям и уму.

Путь домой решил «сократить» через бар. В злачное место прямо через улицу, где завсегдатаи местного разлива, схлестывались в поэтических поединках. Зачем мне все это? Да до простого — сравнительный анализ. Помня все то, чему нас учили в школе, я каждый раз поражался, насколько все исковеркано. Как в стихах, так и в личностях поэта.

Моим любимчиком, конечно, был Маяковский, с его бунтарским настроением и любовью к выпивке. Пожалуй, это не единственное лицо из местных, о ком история не врала.

Острый взгляд, колкие слова и бунтарский настрой. Истинный революционер запасного плана.

И именно сегодня, он разрывал, как бы сказали мои современники: «на словах своего оппонента». Выскочку из знатного рода, который решил, что рифма от слова «жопа».

Вульгарные слова мальчишеской морды графа Орлова, пожалуй, выглядели убого. Но, на мой вкус. Я как раз в момент его очередного словесного бреда, сел за любимый столик у окна, заказал себе закуску и графинчик.

В момент, когда Маяковский вышел вкруг, оплевав поэмой этого жалкого выскочку, толпа искренне хохотала.

В очередной раз, легенде, классику моего времени, налили выпивку и зазывали за стол. Тот, из-за обильного внимания в свой адрес, выбирал, к какой именно даме ему сесть.

Покосился на дочку купца из Новгорода, о чем говорили наклепки наплечника ее спутника, и про себя подумал, лишь бы к ней не пошел. Но, этого перца я знал слишком хорошо. За полгода, пожалуй, изучил его повадки и предпочтения.

Юноша подсел именно за этот стол, отчего у сопровождающего изменилась мимика.

Из хохотуна, цитирующего Маяковского, до рассерженного ревнивца.

Помогать, кстати, классику я не буду. Но за дракой понаблюдаю с удовольствием.

Местный «бокс» был тем еще зрелищем. Я, конечно, ни разу не участвовал в стычках, но по всем меркам, местные бои были посмешищем для меня. Ни блоков, ни контрударов. Все заканчивалось парочкой крюков по мордасам, а затем в ход вступали бутылки и стулья.