Тысячеликий Какаши

Тысячеликий Какаши

Kerr Riggert

Глава 1 Ты это я (29 сентября 2016)

Последнее, что мне запомнилось — запах паленого мяса. Яркий, будто под нос сунули головешку, политую жиром, этот запах сводил с ума, терзал пустой желудок и мысли, которые противились подобному насилию. Распахнув глаза, я увидел перед собой белое лицо с остекленевшим взглядом. Животный ужас заставил меня отскочить прочь, но рванув от трупа, я заорал, как резаный, потому что он метнулся за мной, расплескивая густую, едва теплую кровь.

Неестественно открыв рот, мертвая девушка распласталась на моей груди. Я до конца жизни запомню эти мутноватые глаза, обезображенное смертью бескровное лицо и ярко-фиолетовые татуировки на впалых щеках.

Казалось, я потерял сознание всего на секунду, прежде чем очнулся снова, но окружение резко переменилось: вместо открытого всем ветрам поля на опушке диковинного леса из гигантских грибов — просторная светлая комната, возможно, даже палата, судя по бутылочкам, стоящим на прикроватной тумбочке.

Вместо мертвой девушки — молодой мужчина, прикорнувший в кресле с газетой в руках.

Светловолосый незнакомец вызывал смутное узнавание, но вспомнить, кто он, я не смог, потому переключился на газету. На ней был номер, название, но даты не было. События, освещаемые в ней, тоже вызывали сомнения в адекватности издательства, выпустившего подобное чтиво: Война с Молнией закончилась! Мы победили!

Простите мой хрянцузкий, но что еще за «Молния»?

У меня и близко не было догадок — что это и каким боком тут война.

Заторможенный мозг пошел бродить странными мыслями, как брага дрожжами, и уводил размышления все дальше и дальше от конструктива.

Нахмурившись, я решил заглянуть дальше заголовка и внезапно почувствовал угрозу. Медленно, стараясь не дышать, вернулся на место и поднял голову. Чем-то я потревожил мужчину, и теперь он внимательно меня рассматривал жестким холодным взглядом голубых глаз.

— Мне нужно с тобой серьезно поговорить.

От подобного тона хотелось провалиться сквозь пол, но получилось только вжать голову в плечи.

Заметив мое состояние, мужчина усталым жестом положил мне руки на плечи и заявил:

— Не вздумай винить себя в смерти Рин и Обито. Ты понял меня?

Была мысль спросить «кого?», но я в ужасе покивал этому чудаку и отрубился.

— Не надо было так активно трясти башкой, — буркнул я и, оглядевшись, обмер.

Насколько хватало глаз расстилалось красно-белое поле, теряясь краями в жемчужно-серой мгле.