Первый Архимаг. Книга 1.

- Тима послушно поднялся, все ещё ничего толком не видя. - Как ты себя чувствуешь?

- Я ничего не вижу. Все очень грязно перед глазами. А ты кто? - мальчик повернулся в сторону, откуда шёл голос.

Вианелла была красивой молодой девой с красивыми русыми волосами и синими глазами.

- Я Вианелла.

- А я Тимофей. Но кто ты?

- Хах, умный мальчик ведь. Сколько ему? Годика четыре...

- Мне пять скоро!

- Хорошо, скоро пять, - девушка усмехнулась, - это будет нашим секретиком, мальчик. Я шептунья

- Шептунья? Кто это? - Лука расплылся в воздухе, отказываясь за спиной Вианеллы.

Её ноги, руки и все тело опутали хрустящие корни древа, порвавшие липкий пол. Когтистая лапа, схожая на руку человека, покрытая медвежьей шерстью, коснулась шею девушки.

- Не нужно так со мной, Леший, я не стану никому говорить, что он Слышащий. Это мне не нужно. И даже больше, я помогу вам. Можете оставаться, я обучу его. - Игнорируя то, что она вообще была в корнях, женщина повернулась к Луке. Растения слушались её, легко забравшую контроль у старика.

- Лукашка, почему ты так строг со мной? - женщина с таким теплом и любовью коснулась щеки старца.

- Я все ещё люблю только тебя, милый мой Хозяин лесов..

- Это было шесть поколений назад, дорогая моя Ветер. - Лука дрогнул, но не отстранился.

Тимофей молча встал. Он слышал голоса и примерно понимал, кто где. В глазах также ничего не видно. Выйдя из лачужки, мальчик глубоко вздохнул. Втянул носом запахи полевых цветов, сырой земли. Лес шептал. Глупым был тот, кто думал, что лес безмолвен.

Ветер, подобно древнему мудрецу, овеянному тайнами веков, нежно воспарил, обвивая спящие в облачном покрове пики гор, как бы дразня их желания бытия. Его мелодия, едва уловимая, переплеталась с обширными горизонтами, окутывая пространство сладковато-ароматными оттенками свежезасеянного травяного поля. Каждое дуновение касалось земли, пробуждая в ней хрупкие мечты, как мелкие капли росы, сверкающие на утреннем одеяльце листьев.

Листва, раскрывшая свою зеленую хору, плавно покачивалась, будто озаренная порывом свыше, готовая поделиться своими заветными тайнами с услышать желающим.

Шелест, недоступный для большинства, говорил о бесконечности, о том уникальном и магическом языке самой природы, что часто уходит в тень суетливых будней. Этот загадочный диалог деревьев манил, окутывая своей нежной распустившейся пеленой, словно обволакивая изысканной сладостью, приглашая уйти в мир гармонии, забыв о превратностях натуры человеческой.