Сын Моржа и Куницы

Один из старейшин племени в сорок третьем ушёл добровольцем в ПВО, успел под самый конец войны. И в бою этом довелось поучаствовать, пусть и младшим подносчиком рунных камней. Он и рассказал племени о великой битве, отчаянной атаке тевтонской военной машины на столицу Союза.

Две недели вокруг Москвы вставали огненные стены, дрожала и лопалась метровыми трещинами земля, с неба сыпались обгорелые виверны и обломки астральных брандеров. Когда подошли сибирские батальоны со Старшими ведунами — огненный ад сменился ледяным.

Немцы отступили на сотни верст от столицы, оставляя на дорогах колонны заметённых снегом ледяных изваяний: людей, машин, лошадей, танков.

В той битве сломали хребет тевтонским Орденам.

Изредка, выхлебав жбанов пять выдержанной хреновухи и роняя кислую слезу под заунывную мелодию тростникового комуса, старейшина вспоминал прошлое. Хвастался, горевал… Выжил же чудом! Рунные камни на его зенитной батарее закончились, уже составляли списки добровольных жертв.

И тут появились они — ночные ведьмы на астральных брандерах.

«Не видать бы Союзу победы в той битве!» — бил кулаком по столу пьяный старейшина и, уронив голову на столешницу, бормотал напоследок: — «Ведьмы нас спасли».

И потому Куней осторожно спросила:

— Вы участвовали в той битве? За Москву, в сорок третьем?

— Была там, деточка, довелось. Ох и жуткое время, скажу тебе. Хорошо, что скоро всё закончилось. Перемирие подписали, а потом великий совет собрали. От Союза, помню, Перун да Мокошь, да ещё с десяток других, поплоше.

Из архимагов аж Дан Градовестник с братством прибыл. Скажу тебе, красавчик такой, все наши бабы по нему рыдали. Теперь уж, конечно, не сравнить. Эх! А сейчас, вишь, не модно об этом упоминать. Но если бы боги меж собой не поладили, много ещё людей наших погибло.

— Так они ради себя старались… — буркнула рыжая.

— И не поспорю с той, нет. Наверное же, ради себя. Но сколько уж прошло, полвека? Больше! А войн и нету.

— Больших войн, — возразила Куней, которая полжизни провела на фронтах необъявленных конфликтов.

— Малых-то полно!

— Права ты, деточка. Опять же спорить не стану. Но и это немало. Всё, больше нельзя бить высшей магией по городам. Люди живут, женятся, заводят детишек. Прежнего страха нет. А как раньше было-то?

С этим рыжая наёмница мысленно согласилась.

Через неделю после окончания битвы под Москвой, когда тевтонцев отбросили за сотни верст от столицы, произошло неожиданное. Неизвестно кто нанёс удар высшей огненной магитурой по Дрездену.