Титан империи 8

Кому-кому, а тебе точно нельзя завтра умирать. Именно поэтому ты и остаешься в штабе за главного. Тебе я могу доверить руководство как никому другому!

– Спасибо, это высокая честь, но мой отец всегда говорил: старик умирает, чтобы молодой остался жить. Это самый честный обмен.

– Я бы тоже с удовольствием погибла ради хозяина, – сказала Гама и прижала руку к груди. – Позвольте, я пойду в метрополитен вместе с нашим шеф-поваром.

И ухмыльнувшись, она достала из рукава меч-Душелов. У меня глаза полезли на лоб, а Зубр вздохнул.

– Иногда я с грустью вспоминаю те времена, когда поделки госпожи Амальгамы не покидали пределов подвала, – сказал он.

– Мы с друзьями не подведем вас, хозяин, – оскалилась Гама. – Ни на кухне, ни на поле боя!

– Ну уж нет, Гама. Ужин вы, конечно, сварганили на славу, но насчет битвы – даже не думай!

Гама поникла, а я покачал головой:

– Нексонианка, сражающаяся бок о бок с ликвидаторами – это, конечно, забавно, но, боюсь, товарищ майор шутку не оценит.

– Готово, – сказал Василий и пододвинул мне бумагу.

– Поставьте подпись и печать.

Я сделал все необходимое, а затем передал завещание обратно дворецкому.

– Мне эта идея совсем не нравится, – сказал он, сворачивая документ в трубочку. – Как будто вы завтра собрались умирать.

– Нет, завтра я собираюсь жить, Василий. Однако береженого бог бережет. Если я завтра не вернусь из Омска – все Насте. Пусть возвращается во Владимир и берет бразды правления родами в свои руки. А Машу после окончания ГАРМа забери сюда. Она ненавидит столицу, значит, пусть живет в Фаустово.

Вижу, что ей здесь нравится куда больше, чем в большом городе.

– Никогда бы не подумал, что Воротынская будет жить в одном доме со Скалозубовыми… Вы не перестаете меня удивлять.

– Мы уже говорили об этом. Относись к ней, как к родной, Василий. Как она сама постоянно говорит – Воротынские бывают разные, и самые худшие из них уже в могиле.

– Никаких сомнений, – кивнул Зубр, положил бумагу в тубус и отнес в сейф. – Это все?

– Да, иди ложись, я лягу минут через пятнадцать, – сказал я и упал в кресло.

– Разбудишь меня, как позвонят из Омска и скажут, что все готово. Потом поможешь надеть отцовские доспехи и поедем за Осколком.

И мы оба покосились на «демона», который поглядывал на нас из-за угла. В нем завтра придется прошагать немало километров.

– Слушаюсь, – поклонился дворецкий и вышел.

Оставшись один на один с Гамой, я хотел переместиться на диван, но тут мой взгляд упал на меч-Душелов, который она сжимала в руках.