Первый из рода: Калибан, Проклятый зверь

Первый из рода: Калибан, Проклятый зверь

Виктор Крыс

Глава 1

Интерлюдия

Из книги памяти поколений

Потомкам история

светлого эра Хабита-эн.

История о смерти Соуроко

и проклятом Калибане.

В доме воина, прошедшего катакомбы погибших королей, в доме Хабита не сгинувшего в проклятых топях где сгинула целая армия, впервые не звучал детский смех. В доме впервые было не выносимо находится, я построил этот дом собственными руками. И впервые в мой дом пришла смерть, которую я не могу встретить собственной грудью, и защитить своих близких от страданий.

− Лаванда, – задумчиво проговорил я. − Перебивает запах смерти.

В полутьме всегда обостряются чувства, как те, что помогают выжить, так и те, что пылают в душе. Рука судорожно сжимала рукоять сабли, я знал, что моей жене уже не помочь, моей любимой, что подарила свет моей жизни, доченьку, не помочь той, что я любил, люблю и буду любить всегда. Ноги не подчинялись и неохотно ступали по ступеням. Пока я шел в комнату жены полы моего халата, исписанные золотом, все норовили запутать мне ноги, останавливая на полушаге, и я знал, кто, коля пальцы до крови, вышивал этот халат золотом.

Она. Моя любимая, Соуроко. Ненаглядная, та, что была дарована мне самими богами! И которую я не удержал! Рука устало упала на черную дверь, не в силах открыть. Там, за дверью, лежит она.

− Тряпка! – прошипел я сам на себя, покрепче сжимая рукоять сабли. – Я ее муж! Кто если не я? Я сделаю все быстро, одним ударом! Я убью свою жену!

Резко ударив рукоятью дверь я вошел в комнату с саблей наголо.

У неё нет отца, нет брата, нет никого, лишь я. И я как её муж нанесу один удар, прервав мучения смертельно больной. Хватит, намучилась. Но оглядев комнату, я понял, что что-то в полутьме не так. Открытое окно, за которым ярко светит солнце, выломано, рама разбита в щепки.

− Р-р-р! – донеслось от постели жены и острие моей сабли дрогнуло. От полуобнаженного тела моей любимой поднималась лысая, обтянутая кожей голова. На его лбу синим светом горела магическая печать, с подбородка его стекала кровь, смешанная с гноем, глаза горели красным, а изо рта вместе со зловонием донеслось рычание, но вперемешку с голосом моей жены, словно он пожрал её душу.

– Калибан, – простонала жена сквозь боль.

− Сдохни, тварь! – я ринулся вперед, сабля блеснула в свете лучей солнца, что проникало через разбитое окно, а тварь своей костистой, иссушенной рукой ударила на опережение и отклонило саблю.