Тот самый Константин

Но истина в том, что здесь нет второй слезы, которой вы так боитесь. Её вообще нет у церкви. Я ей нашёл альтернативное применение.

- То есть, как это нет?! - в унисон повторили демоны, а Гелан поспешил уточнить: - Что за "альтернативное применение"?

- Я её выпил, - Константин пожал широкими плечами и обескураживающе улыбнулся.

- Выпил?

- Именно.

- Точно выпил! - подтвердила суккуба, часто закивав головой и картинно возложив руку на соблазнительную грудь третьего размера, соски которой прикрывали два небольших треугольника ткани на нескольких нитках.

- Бред... - процедил сквозь зубы Гелан. - Как это вообще могло случиться?!

- Психанул, - будничным тоном ответил экзорцист, в который раз пожав широкими плечами. - Ну, а вы бы как на моём месте поступили? Я всегда был любознательным. Война закончилась, герой не нужен, а я, кроме стен храма и поля боя, не видел ничего. Поэтому ушëл и долго странствовал по миру, недобитков из вашего племени на землях Арса уничтожал, изучал магию.

- Всё же стоит вырвать тебе язык, - вновь вспомнил о своём обещании Гелан, - дабы не отзывался столь легкомысленно о недоступном вам, людишкам, благородном искусстве начертания рунных печатей власти.

- Вот об этом искусстве? - Константин вскинул руку, выставив два пальца, и принялся что-то очень быстро чертить в воздухе перед собой.

- Шут, - оскалилась Милития, не скрывая презрения.

Внезапно демоны замерли, на лицах у обоих читалось ошеломление.

- Высший нанограм, - дрожащим голосом произнёс сведущий в магии Гелан, с нескрываемым ужасом глядя, как в круге с девятиконечной звездой проявляются горящие багровым пламенем руны.

- Милития, бежим!

Оба демона, воззвав к своей магической силе, рванули в сторону дверей со скоростью ураганного ветра. В тот момент, когда они попытались миновать дверной проём, воздух на их пути пошёл рябью, в зале громыхнуло, дрогнул пол - и оба офицера демонической армии отлетели назад, распластавшись на мраморных плитах.

- Как невежливо... - Константин укоризненно покачал головой и присел на край пьедестала, на котором располагалось его кресло. - Ну, так вот... О чëм это я? А! Странствовал я, значит, жизни радовался, сеял разумное, доброе, вечное, и всё мне нравилось. Особенно азартные игры, вино и, разумеется, женщины. Куда же без них...