Император.Бремя власти 2 часть.

Ты слепой ребёнок, не замечающий очевидное.

- И что же я пропустил? - фыркнул я, отступая назад от надвигающегося старика. Его меч, который он не переставал крутить, достиг такой скорости, что превратился в один сплошной металлический круг. И попасть под него мне не хотелось.

- Тебя ведут истинные правители империи... - ответил старик. - Ты лишь удобная пешка.

- И кто же... - мою ухмылку прервал громкий выстрел. А голова старика взорвалась кровавым фонтаном.

Резко повернувшись на звук, я увидел довольного Кочубея, позади которого стоял парень в пиджаке и с огромной снайперской винтовкой в руках, которую он поглаживал словно любимую жену.

Глава 4

Ваше высочество, с вами всё в порядке? — спросил Кирилл, подходя к телу старика и с отвращением пиная его тело.

— Не очень, — я покачал головой. — Кажется, сломаны несколько рёбер.

— По сравнению с теми, кто остался в доме, — он кивнул назад. — Вы ещё легко отделались. Коля, приведи врачей.

— Слушаюсь, — парень с винтовкой склонил голову и направился к въездным воротам.

— А что с ними? — я нахмурился, оглядывая груду обломков.

— Погибли, — Кирилл пожал плечами. — Никто не успел сбежать после...

— Дерьмо, — я упал на колени и завалился на бок от пронзившей меня боли. — М-м-м, — простонал я, пока подоспевший Кочубей усаживал меня в лужу.

— Вам нужен покой, ваше величество. Самолет в Токио уже подготовлен. Эскорт до аэропорта готов, как только вас осмотрят врачи, вы вылетаете в Японию.

— Какая Япония!? — возмутился я в ответ. — Тут такое...

— Господин, — недовольно проворчал Кочубей. — Вы должны скорее покинуть страну, сами видите, что безопасных мест нет.

Что-то в его словах заставило меня нахмуриться, но боль в рёбрах не позволяла ухватиться за правильную мысль. Просверлив его несколько секунд задумчивым взглядом, я кивнул, соглашаясь. К нам уже прибавилось несколько человек в белоснежных халатах.

***

Бросив взгляд на увеличившееся количество тел возле ворот, я покачал головой в знак скорби и открыл дверь машины. Время грустить будет позже. Я объявлю траур, когда вернусь из Токио. На душе было тяжело. Морозова, Герцог, незнакомые люди из канцелярии – все они погибли из-за меня. Они защищали меня. В Африке было иначе, и чувство вины давило на меня.

Я не мог продолжать сидеть в машине. Я должен был действовать.