Воздушный Стрелок. Книга III. Гранд.

— Вам же Гдовицкой наверняка обо всем докладывал, по линии этого идиотского клуба...

— Если бы! — фыркнул Никита Силыч, тряхнув головой. Видать, тоже еще не совсем отошел от моего «подарка». — Молчал он, как партизан. До последнего. Клятва роду — не шутка. А Владимир Александрович не тот человек, что поступается своим словом. Да и потом, когда тебя уже познакомили с клубом, он был поразительно немногословен. «Не имею права, спрашивайте у него сами». Нет, если бы я мог сам перед ним засветиться, он бы, может, что-то и рассказал.

А так... «дела рода» — и точка. Щепетилен господин Гдовицкой.

— М-да. Все-таки тащите вы меня в этот междусобойчик эфирников. За уши волочете, — вздохнул я. Старик в ответ деланно покачал головой вроде как с удивлением, заставив меня фыркнуть. — А что, не так? Если уж вы Гдовицкому не захотели сообщить о себе...

— Подожди-подожди, Кирилл! — Скуратов-Бельский поднял руки в защитном жесте, и показное удивление слезло с его лица, словно шелуха. — Владимир хоть и член клуба, но прежде всего он боярский сын Громовых, и абсолютного доверия к нему ни у меня, ни у моего ведомства быть не может.

Равно как и к главе рода Громовых. Ты сам это должен понимать. Собственно, среди твоих нынешних знакомых лишь отец Илларион в курсе этой «игры в прятки»... Моя нынешняя работа совершенно не предполагает публичности, знаешь ли.

— Ага. Понимаю. А мне, значит, вы доверяете безусловно, да? — я скептически хмыкнул. — И предполагается, что от осознания этого факта мое эго надуется от гордости, а я сам расплывусь в счастливой улыбке и радостно, дружными рядами, но самое главное — молча пошагаю нога в ногу с эфирниками? Или, может быть, даже встану на довольствие в вашей нынешней организации? На фиг.

— Вот ведь ерш, а! — вздохнул мой собеседник. — Кирилл, тебе никто не говорил, что ты параноик?

— Так ведь не я такой, жизнь у меня такая... — Я развел руками, но после недолгого молчания, все-таки уточнил: — Ну ладно, не вся.

Но сознательная половина — точно.

— Рассказывай.

— И с чего начинать? — спросил я.

— С самого начала. Я ведь о твоей жизни до эмансипации вообще ничего не знаю. Не было у меня возможности хоть как-то за тобой присматривать. Сначала «хвосты» подбирал, чтобы ни одна сволочь обо мне не пронюхала, а когда кризис миновал, ты уже под опекой Громовых оказался... а там моих людей нет. Как и в большинстве боярских родов, впрочем. Не моя епархия...