Маски и кинжалы

Но младенец-то зачем?

— Так жертва же!

— Вот это серьезно, — сдвинул брови Курт. — Где ты его взял? Похищение новорожденного — за подобное можно и до костра дойти.

— Побойтесь Бога, майстер Гессе! — возмутился актер. — Стал бы я заниматься подобной ересью? Ну, в бытовом смысле, не в теологическом… Это мой племянник, между прочим. Как он там?

— Отдан на попечение кормилице, — говорить следовало успокоительным тоном, ибо в голосе собеседника ясно проявилось волнение. — Ясно. Ты и твой…

— Брат, — подсказал Вилли, уловив верно.

— Я попросил брата и его жену в некотором роде об одолжении. Они тоже работают в нашей труппе, почти семейное дело… А у мальчика, выходит, первая роль.

— Хорошо. Значит, два свидетеля в твою пользу… — Курт запустил руку в короб и выложил перед собой на пол широкий латунный котелок. В камере остро запахло чем-то травяным. — А это для чего?

— Entourage[7], как говорят французы, — хихикнул лже-«монах». — Там шалфей, ромашка, мята… Решил совместить пользу с пользой: сей якобы «сатанинский» отвар должен был смягчить усталое горло после чтения заклинания…

— Ты еще и заклинание придумал, — сокрушенно покачал головой Курт.

— Это уже на грани малефиции. Хоть не из книг брал?

— Право слово, я, может, мечтатель, но не идиот, — Вилли посмотрел на котелок и покривился. — Написал какую-то avra kedavra[8]… Не в прямом смысле, конечно, а просто ерунду, чтобы зрителя впечатлить. Кто ж знал, что зритель придет такой благодарный.

— Хорошо. — В коробе пошуршало еще, и рядом с котелком пристроилась полумаска из черного бархата, а также хищно поблескивающий кинжал.

Форма у лезвия была крайне непрактичной. — Тоже твой entourage?

— Конечно! — с гордостью ткнул пальцем актер. — Маска для загадочности. А нож… На самом деле это дерево. Немного краски, клея, тончайшего оловянного folium[9]’а… Правда, впечатляет?

— Моих коллег впечатлило. Да и тех, кто накатал на тебя анонимку, тоже, — Курт сложил улики обратно в короб и посмотрел на собеседника серьезно. — Скажи, Вилли, зачем это все? Я имею в виду, в смысле глобальном.

— Видите ли, майстер Гессе… — заключенный отлип от стены. — Я ведь не только актер. Не столько даже… — он замялся, подбирая слова. — Театр в наше время есть что? Балаган, призванный развлекать подлую публику. Немудрено, что церковь и даже Святой Престол осуждают подобное действо. Да, есть безгласные постановки на сцены из Писания, прямо в церквях… Но, да простится мне сие богохульство, людям нужно не это.