Пожар несостоявшейся полыни

Пожар несостоявшейся полыни

Анастасия Ващилина

Пролог

839 год, Поднигородское княжество

На краю леса показалось движение.

Две фигуры медленно шли в сторону деревьев, стремясь уйти подальше от домов, от нежеланных свидетелей. Ветер остервенело рвал с них капюшоны, желая раскрыть звёздам и деревьям личину и замысел, хорошо различимый в глазах. Передвигались они осторожно, опасаясь то ли погони, то ли слежки. Порой казалось, будто фигуры и вовсе плывут по воздуху — настолько тихо шелестели едва заметные шаги узких кожаных сапог, проминая хрустящий слой почвы в инее.

Только полы лёгких плащей щекотали ещё по-весеннему оголённую промёрзлую землю.

— Давай просто оставим их здесь. Никто и не узнает.

Фигура, что шла справа, испуганно приложила палец к губам и заговорщически наклонилась вперёд:

— Тихо. Запомни — даже у стен есть уши.

Мужчина хмыкнул и показно осмотрелся. Стен вокруг них не было, впрочем, как и людей. На первый взгляд.

Деревья вокруг шептались звенящей в изморози кроной, будто пересказывая друг другу весть о незнакомцах.

Поглощала окружение ночная тьма, не было ни крошки света. Круглый звёздный пастух — Луна или серебряный лик Нави — скрылся за курчавым облаком, потому звёзды будто разбрелись по синеве луга и светили беспорядочно, создавая ощущение прогулки небесных овечек. Пели свою убаюкивающую песню-трещотку сверчки. Ночь дышала жизнью — их жизнью, — ведь за каждым деревом, за каждым кустом и густой молодой порослью могла поджидать смерть.

— Волков бояться — в лес не ходить, — смеялся Волеслав.

— Не волков нужно бояться. В лесу и кое-что пострашнее водится, — угрюмо ответил ему дед. — Вот помню, словно вчера это было. Девка одна жила у нас, Марья, всё клюкву собирать любила, да за белками гоняться. Говорил я ей, нечего деви́це по лесам одной ходить, заплутаешь. Помрёшь ведь, никто на помощь то даже не придёт, если поплохеет... Да куда там — «Я в лесу рождена, деда. Здесь родилась — здесь и помру, отдам тело и душу Хозяину болот».

Ну вот и пошла она в очередной раз по клюкву на болота эти, да и не вернулась. День искали, два искали, всё бестолку.

— И как, бать, нашли девку эту? — Он наклонился ближе.

— Нашли, нашли. Через седмицу. В болотах и утопла. Не сама она только — достали её, а вместо глаз шишки ввёрнуты, ладони и ступни все в иголках еловых, точно ежи, исколоты, из разбухших ран вытекает — Промыслитель помилуй — клюквенный сок. Это Леший её так.