Золотая дайка

Тем временем матушка Глашина от обид да попрёков начала хворать и чахнуть, от горьких слёз стала слепнуть, а потом и вовсе померла. Михей и дети горевали сильно. Однако вечно горевать не будешь, вернулись к делам мирским.

В эту пору объявились в окрестностях монахи-бегунцы, от царёвых указов прятались. Построили они скит в лесной глухомани, а по деревням ходили за подаянием, предлагали молиться за людишек грешных в обмен на хлеб да всякую снедь. Монахи-то монахи, а сплетни собирали не хуже деревенских кумушек и про Глашку-бесовку тоже услышали.

Начали они захаживать к кузнецу и уговаривать отдать им младшую дочь.

— Злыми слухами земля полнится, — говорит монах кузнецу. — А в скиту дочка твоя от людей скроется, будет ваши семейные грехи отмаливать, чистотой непорочной богу угождение сделает. Глядишь, и позабудется напраслина. Замуж-то её всё равно никто не возьмёт.

Михей нахмурился, но ничего монахам не обещал.

И вот как-то говорит он младшей дочери:

— Готовь приданое, Глафира. Скоро приедут тебя сватать.

— Как же, батюшка? — удивилась она. — Ещё старшие сёстры не просватаны. Как же я могу поперёк старших-то?

— Не твоя печаль, — ответил Михей. — В скиту сгнить завсегда успеешь. А так, глядишь, и хозяйкой будешь, и деток народишь. Да и старшим сёстрам легче будет женихов найти, коли ты отсюдова уедешь. И хватит об том!

«Выйти замуж не напасть, как бы замужем не пропасть», — говаривала матушка. Глаша спорить с отцом не стала, а про себя решила, что при первом же удобном случае сбежит из дому.

Сама она не из пугливых, а там, даст бог, всё как-нибудь сладится.

Потихоньку от старших собрала девушка себе мешочек с одёжкой да обувью, уложила вышитый кисетец, в котором хранила маленькую иконку – матушкино благословение, утолкала кулёк сухарей и соль в берестяной кубышечке. Словом, подготовилась.

Вот как-то утром Михей объявил семейству, что нынче пожалуют к ним сваты, про Глафиру сговариваться. Сёстры весь день у печи хлопотали, братья вместе с отцом в кузне да во дворе были, а Глаше велено было к смотринам готовиться.

Слух про то дошёл и до скита. Монахам это не понравилось, у них на Глашку-бесовку свои планы были.

Вечером собрались за столом сваты с женихом и Михей сам, со старшими детьми. Глаше сказано было сидеть в своей каморке, пока не позовут. Но она исхитрилась подглядеть, каков из себя жених.

Оказался здоровенный угрюмый парень, кулаки с горшок, белобрысый, лицо жёсткое. Такой и прибьёт – не заметит.