Горькие сказки. Стрела в сердце

Горькие сказки. Стрела в сердце

Владимир Журавлев

Горькие сказки. Стрела в сердце

Нина, девочка моя! Между нами – Звездные Мосты, вы называете их временем. Слышишь ли меня?.. Помни, даже если не слышишь: сердце, пробитое стрелой, вечно болит. И лишь сердце, пробитое стрелой, способно болеть вечно. И лишь вечная боль пробитого сердца делает человека живым. Ты ищешь живое лицо и сама хочешь жить…

- Стоп! – сказала сама себе Нина. – Это скучно. Не хочу думать, не нравится!

И она перестала думать вообще – самое привычное для нее состояние.

Бездумно убралась в комнате, выпросила в коридоре покурить… а дальше? Обед? Скука. Жизнь в интернате – одна большая скука, тоска зеленая.

- Нина, большеглазая моя красавица…

Да, блин… снова?!

Это началось вчера. Звучит и звучит в голове мужской голос. Наверно. Что-то из видика вспоминается. Ну, как мелодия иногда. Прицепится и не отлипает.

И кто – большеглазая? Глаза у нее узенькие, недоверчивые.

Она не подозревала, что иногда ее глаза распахиваются, становятся серьезными, спокойными и доверчивыми.

Очень красивые глаза, утонуть можно – если успеешь нырнуть.

Тоска. Делать нечего. Уехать в Красноярск, что ли, без разрешения?

Так и сделала. Ну и что, что уроки? Подумаешь, информатика, подумаешь, директор ведет. Так даже интересней.

Головокружение накатило на нее в автобусе. Покурить бы… Так уже бывало. Если простыть, а потом в душный автобус – башка едет.

Она знала, что нехорошо так говорить – башка. Грубо. Но она и была грубиянкой.

Сказать или даже подумать «голова» для нее тоже самое, что соврать. А врать без необходимости она не любила.

Очнулась Нина в другом месте. К ее стыду, она, жилистая и выносливая особа, так испугалась, что только шевелила бледными губами, без звука.

Четыре черных фигуры сидели напротив. Неподвижные, страшные. Грубые мужские лица. Внимательно и брезгливо рассматривают ее.

- Господине, она очевидно не подходит, - сказал один мимо Нины.

- Очевидно – значит, очами видно, - прозвучал насмешливый голос.

Мужчина вышел из-за ее спины. Средних лет, тоже весь в черном, резкий, с непропорционально большой головой. И ноги у него были кривыми. Отталкивающий тип.

- Но что вы можете увидеть при факелах? – продолжил Господине. – А я вот знаю; Нина – просто чудо. Славная девочка. Ведь так, Нина?

И его жесткая рука легла на ее плечо. Она отодвинулась. Не надо лапать, не такая.

- Посмотрим на нее при солнце Главной Башни, - согласился самый толстый.