Очерки истории Ларес

Он был настолько наполненным и многогранным, что теперь это даже трудно себе представить. Пространство его было подобным множеству проницаемых зеркал, или же невидимому дому, сплетенному из переходов и лестниц, словно лабиринт, с тою разницей, что между ними не было границы и пройти можно было везде и всюду, повторившись притом в отражениях мириады раз здесь и там. Можно было, выйдя из дома, за углом свернуть в самую дальнюю из стран, а по гребням волн пробежаться над океаном, в то же самое время отдыхая под цветущим деревом среди прекрасного сада.

Можно было высоко в воздухе над землею выстроить прекрасный дворец и прямо в нем летать среди облаков, временами, как с небесного корабля, высаживаясь на пики гор.

А еще можно было быть чем угодно и всем сразу. Звезда могла быть в то же время цветком, а капля воды – золотобрюхою мухой с тонкими и прозрачными крыльями. Дом мог быть величественным и искристым валом, накатывающим на песчаный берег, а каждая ракушка на этом берегу – прекрасною девой, кружащейся в танце и поющей вечернюю песню.

А еще можно было, проснувшись утром щебечущей птицею и выпорхнув из гнезда, днем стоять блестящим медным горшком у нагретой солнцем стены одинокой хижины, а вечером склонять седую бороду над старинною книгой. Летящие листья превращались в ветер, а ветер превращался в реку, река же была дорогою, по которой путники шли в неведомую даль.

Десять солнц светилось на небе, отражаясь многократно друг от друга, наполняя все нежным светом, но когда они заходили, прячась за вереницами собственных отражений, звезды заполняли тьму лучами всех цветов радуги.

Время этого мира вилось золотыми струйками, стекая с неба, тихо звенело, как мошкара в летний день, не торопясь никуда и увлекая все, что росло, и цвело, и меняло формы, в свой медленный хоровод.

Посреди же всего в необозримой вышине возвышалась гора, прозрачная, как лунный свет, переливающаяся словно драгоценный камень, то ли зеленоватым, то ли розоватым, тающим в темноте свечением. Это была божественная гора.

Ибо боги жили на ней. Они тихо парили среди поднимающегося по склонам тумана. И боги были всем, и все было богами, и ничто не знало ни горя, ни увядания.

*

Но однажды что-то треснуло в тишине, и маленькая звездочка потускнела и упала. Словно уголок узора на эмалевой шкатулке, маленький треугольничек тонкой слюды упал, оставив за собою еле заметное черное пятнышко, которое больше уже не мерцало волшебными красками, не лучилось и не менялось.