Очерки истории Ларес

Мир треснул, он треснул и осыпался, но когда мир треснул и трещины углубились, они проникли так далеко, что в самое средоточие их вдруг влилось немыслимое свечение – это надмирный свет засиял сквозь разрыв. И все озарилось этим светом и замерло перед его испепеляющей силой. И вот великий бог, светлый ликом, взлетел высоко в небо в этом сиянье и встал в полный рост перед самым источником света, глядя смелым взглядом в его пожирающее пекло, вокруг которого обугленные обломки мира, острые края этой щели, грудились как черные камни.

Но этот сжигающий свет был столь прекрасен, он был столь прекрасен, что, сжигая, захватывал до головокружения, обнимал своею немыслимою страстью, и наконец он стал прекрасным лицом, которое смотрело, улыбаясь, на бесстрашного пришельца, не боящегося быть испепеленным уничтожающим огнем. И пришелец смотрел на это лицо и не мог оторвать взгляда от его зачаровывающей красоты, а лицо смотрело на пришельца, и отвечало ему тем же самым. Наконец сияющие глаза словно спросили: «Кто ты, незнакомец, и чего ты хочешь?» И великий бог ответствовал: «Помоги, о пылающий огонь, озари мой мир своим светом, не дай ему распасться во мраке, уничтожь своим огненным смерчем косматую тень, проникшую из небытия». Тогда источающее лучи лицо стало еще ярче и строже и прекрасней, и уста его произнесли: «Я поражу лучами своими твоего врага, зеркала пространства отразят, построившись в ряд, мои лучи, и не дадут ему избегнуть их силы, золотые нити времени натянутся, словно струны, и преградят ему путь в спасительную тьму, но где твой мир прорежет мой свет, словно острый нож, там пройдет невидимая граница, мир расслоится, на два времени, два пространства. Два мира станет, словно два сосуда, заполненных наполовину, и в один из них упадет обожженный труп твоего врага, но в другом воссияет на небе твое прекрасное жилище. Примешь ли ты такой мир?» - «Да будет так!» - ответил великий бог.

И тогда прекрасное лицо запылало еще ярче, так что невыносимо уже было смотреть на его сияние, однако оторвать от него взгляда его восхищенный созерцатель все еще был не в силах, а лицо из света смотрело и смотрело на него, как будто бы тоже не желало перестать видеть эту стройную крылатую фигуру, утопающую, словно в высоких волнах, в заливающих все пространство лучах.

Но лучи стали так сильны и так горячи, что лица уже не было видно, оно скрылось в сиянии, но когда оно скрылось в сиянии, среди него появился белый цветок, еще более яркий, чем полыхающий вокруг него свет.