Иди на голос

Во-первых, она никак не могла забыть его угрозу вылить похлёбку в костёр (ты бы сам встал до рассвета, да дров наколол, да воды натаскал, да кореньев начистил, да поесть приготовил — кулём свалишься!), а во-вторых, Летард, по мнению Лейлы, позволял себе грубо разговаривать с самим воеводой. Самое удивительное, что воевода, никому не дававший спуску, словно бы и не замечал Летардова свинства. Как-то раз, спускаясь по укреплённым досками ступеням, Лейла услышала обрывок разговора, не предназначавшегося для её ушей.

— Знаю, — это говорил воевода. — Знаю всё, что ты скажешь. Твоя правда. Ну так ступай, я ведь не держу.

В землянке что-то громыхнуло — похоже, Летард в сердцах бухнул кулаком по деревянному, грубо сколоченному столу.

— Ну при чём тут это? «Ступай, ступай»! Сам знаешь, я тебя, дурака елового, не брошу. Я просто никак в ум не возьму: чего ты ждёшь? Чего здесь сидеть-высиживать? Или ты подмоги дожидаешься? Откуда она возьмётся, эта твоя подмога? Медведям, что ли, копья раздашь?

— Росомахам.

— Тебе всё шутки шутить! Я тебе говорю: добром не кончится. Сам знаешь, что бывает, если всякий сброд в отряд набирать! Воруют, говоришь? Так это ещё цветочки! Ещё пару лун тут посидишь — таких ягодок дождёшься, что мало не покажется.

— Сам знаю.

— Да тебе хоть кол на голове теши! — в сердцах воскликнул Летард. — Знает он! Послушай: я тебя хоть раз подвёл, а? На границе с тобой стояли. Купцов этих чёртовых толстозадых охраняли. В столице ты отрядом командовал, так я всё это время с тобой был! И когда северяне пришли — тоже!

— Я помню.

— А что меня из-под мечей вытащил, помнишь?

— И это помню.

— Так вот, долг платежом красен, слыхал про такое? Добра ведь тебе желаю! Послушай меня: брось ты всё это. Уйти — успеем. До моря доберёмся, на корабль наймёмся — вот жизнь будет, а? А здесь что? Пропадём ведь ни за грош.

— Уходи. А я подожду пока.

— У-у, дурак! — взвыл Летард в бессильной злобе. — Твердолобый!

В землянке прозвучали шаги — наверное, воевода подошёл вплотную к Летарду и заговорил так тихо, что Лейла едва разобрала:

— Я — княжеский воин.

— Да ведь князя твоего давно уже нет! Был князь, да весь вышел!

— Князя нет, а люди остались. Кто им заступа теперь, кроме меня?

— Хороший из тебя тут, в лесу, заступник!

— Ты не забывайся, друг, — впервые в голосе воеводы прозвучали металлические нотки — те самые, с которыми он обращался с пойманному с поличным ворью.