Дочь Туллы

Её высокий лоб светился мраморной чистотой, а неимоверно пышная копна черных густых длинных волос укутывала всю её голову, шею и плечи почти сказочным ореолом тьмы.

Ей было лет 28-29, среднего роста, стройная, в грубом темно-зеленом шерстяном платье, в кожаной безрукавке, в меховой черно-белой накидке из шкурок песцов, с грязными сильными руками, с короткими словно обкусанными ногтями, она казалось такой же первозданной и дикой, как и вся эта холодная каменистая равнина.

Женщину звали Далира.

Позже, обустроив скромный лагерь у отвесной скалы, где было почти метровое углубление и где можно было так уютно укрыться от ветра и чувствовать вокруг себя стены и даже крышу, они сидели вокруг костра и орудуя деревянными ложками, радостно утоляли голод густой наваристой похлебкой из пойманной днём рыбы, сдобренной луком, шафраном и укропом.

Похлебку закусывали еще и твердыми ржаными лепешками. Так что ужин вышел на славу.

Первым закончил Анвелл. Он, как и положено, первым и начинал.

Его мать и сестра не мешали ему и ждали пока он утолит свой острый мужской голод. Ибо ведь его мужской голод был важнее чем их, женский и терпеливый. Облизав и убрав ложку, он вынул из ножен меч, достал плотную тряпицу и принялся с важным видом полировать клинок. Далира и Синни доедали похлебку, переглядываясь и улыбаясь друг другу.

Как обычно на сытый желудок всех потянуло на разговоры. Но вот только веселых тем для разговоров у беглецов не было.

Синни отстраненно проговорила:

- Мне вчера снилась белая собака, убегающая от стаи волков.

Далира укоризненно поглядела на дочь.

- Ты опять начинаешь?

Девочка пожала плечами.

- Ничего я не начинаю. Просто снилось. - Но немного помолчав, она всё-таки не выдержала и добавила, ни к кому конкретно не обращаясь: - И почему мы всегда должны убегать?

Далира посмотрела в огонь.

- Мы не убегаем, - сказала она. - Мы просто идём дальше.

Дочь недовольно поглядела на мать и решительно произнесла:

- Зачем нам этот Тулла, если все другие не любят его и их бог Луг?!

Далира подняла глаза на дочь.

В глазах женщины то ли плясали отблески костра, то ли пылали огоньки гнева.

- Я тебе сейчас пощечину дам, - спокойно и холодно сказала она.

Синни сразу стушевалась.

- Тулла - бог твоей матери и твоего отца, - строго сказала молодая женщина. - Бог всех твоих предков. И то что какие-то другие люди любят его или не любят не имеет никакого значения.