Тарикат

Именно в тот день я вдруг понял, что в мире, кроме того, что я вижу и слышу сам, существует и еще что-то, чему нужно учиться.

В доме на мужской половине была одна просторная комната, которую называли медресе. Каждое утро надлежало туда являться и несколько часов проводить там за изучением чтения и письма. Со мной учились еще пять мальчиков разного возраста.

Не могу передать своей радости, когда я понял, что красивые закорючки на самом деле слова. И любой человек может записать свои мысли и передать их другому, любому, кого даже не знает.

Чтение и письмо перемежались молитвами и подвижными играми на свежем воздухе. Кроме того, нам прививали любовь к чистоте и опрятности. Я оказался в другом мире, где было место не только монотонной тяжелой работе, но и простору для размышлений, учебе и развлечениям и, самое главное, к осознанию всеобъемлющей любви Аллаха к своим созданиям.

***

Я смотрю в окно. Теперь на черном бархатном небе видна звезда. Маленькие звезды есть всегда, а вот эта — огромная, словно бы двойная — появляется в это время года всегда в один и тот же час.

Не очень давно мы с учителем посетили викалу[3], где остановились пришедшие с караваном торговые люди. Он выбирал скромные повседневные вещи для самых бедных мусульманских семей: толстую простую ткань, из которой шьют нижние рубашки, шелковистую — на платья для женщин, и пестрые платки. Но караванщики привозили не только вещи и драгоценности, они везли также и удивительные рассказы о других странах, и новости, и даже книги на неизвестных языках, которые потом специальные люди переписывали по-арабски.

В тот день, ожидая пока учитель закончит все дела, я начал откровенно скучать. Устав от впечатлений, от пестроты выставленных товаров, но по какой-то природной скромности я не решался присесть на расстеленные по всему двору ковры. Поэтому просто прислонился к резному столбу, поддерживающему навес. И тут услышал разговор. Один из караванщиков рассказывал о том, что все наши жизни подчинены движению светил в небе.

И что каждая звезда, на самом деле, это мир. Точно такой же как наш. Его рассказ казался таким странным и захватывающим, что я забыл обо всем на свете, и даже не заметил, что рядом стоит учитель. Обернувшись, я понял по его лицу, что он не впервые слышит об этом, и даже кивает, соглашаясь с тем или иным словом. Всегда оказывалось, что он знает больше, чем я могу предположить.

Когда мы уходили, он вложил мне в руку подарок.