"По ту сторону престола"

Алая кровь пролилась вдоль недавно расчерченной полосы для игры в свайку, полностью наполняя ее собой. Двор начали наполнять хрипы умирающего наследника престола, и чем менее протяжно исходил хрип, тем больше крови источала пульсирующая рана на шее. Берега полосы уже доверху заполнились теплой жидкостью, и постепенно на месте трагедии образовывалась лужа.

Продолжалось это порядка трех минут, за это время улица возле терема заполнилась достаточным количеством людей, которые оторвались от своих привычных дел, что бы узнать, что же произошло в их тихом и спокойном городке.

На крыльце показалась перепуганная Арина, которую всполошили крики толпы. Не успев полностью облачиться в свои привычные одеяния, она выбежала на улицу в белой домашней сорочке, и перед ее глазами предстал царевич в луже собственной крови. Сделавшись не менее бледной - она ринулась к мальчику и схватила его на руки.

Испуганный взор кормилицы медленно перекочевывали из бледных глазок дитятка на его хрупкое тельце.

Слезы, словно безжизненные лепестки, росой капали на одежду мальчика. Обмякший образ царевича легко погрузился в обитель скорби, которая расплескалась вместе с последним дыханьем ребенка.

Все внутри Арины взорвалось, крича о помощи к небесам. Но сполоснутые горем глаза женщины тонули в безводном камлании веков. Арина прижала слабое тело к себе, словно безжизненная плоть царевича была единственным спасением от тьмы, плывущей к ней своей устрашающей тяжестью.

Тем временем среди толпы горожан Углича пробивалась женщина средних лет. Это была Мария Нагая – мать царевича Дмитрия. Как только ей удалось прорваться через люд любопытных крестьян, ее взору открылась ужасающая картина. Ее собственный сын безжизненно болтался на руках у Арины Тучковой, которая служила у нее кормилицей. Арина подняла голову, переводя взгляд на Марию и тихо прошептала:

- Димы больше нет.

***

— Это Волохов! Я вам говорю!

— Умертвили дитя в свою угоду, безбожники! – не унималась женщина

— Грехом земля Углича теперь окроплена, не будет нам прощения! — безобразного вида старик вставил свое слово.

Угличские крестьяне уже порядка получаса гадали, кто же виновен в трагедии. Каждый выдвигал свою версию, но большинство указывали на Осипа Волохова, якобы он подкрался к мальчику и зарезал его. Народ требовал справедливости, как и Мария Нагая, которая все это время молча сидела среди разозленных крестьян.