Меня будут ждать

Надо только пройтись по самому пепелищу – не осталось ли среди огарков предметов, указывающих на их иновременное происхождение. Правила поиска артефактов гласят, что надо попытаться, не рискуя, найти свидетелей, которые могли бы что-то рассказать о пожаре или хозяине дома. Нужно все же идти в деревню, которую, впрочем, я изначально и собирался посетить. Задача упростилась и усложнилась одновременно. Загадка деревни разгадана – путешественник лечил местных жителей, но прибавилась еще одна проблема – узнать что-то о коллеге.

Спрятав недалеко от пожарища часть вещей, включая маскировочную дерюжку, я выбрал подходящую палку и двинулся по лесной тропинке, ведущей от разоренного жилища к деревне.

Людские поселения сперва слышишь, а уже потом начинаешь видеть. Вдалеке брехали собаки, надрывался петух, мычала корова. И тихонечко, почти неслышно, голос выводил песню. Жалобно, словно плача по кому-то, пела женщина.

Я стал спускаться к реке, на излучине которой и ютилась деревня.

В складки одежды пробрался ветер, нахально взъерошил волосы, донес запах дыма.

Окраинный дом стоял чуть поодаль от остальных. Маленький, но ухоженный. Во дворе недоенной мычала корова, а из дома лилась проливным дождем жалобная песня.

Я вошел. Поклонился в пояс сидевшей за столом женщине, перекрестился на иконы, попросился на ночлег. Сказал, что не лихой я человек, а на богомолье иду, показал крест, вытянув его из-под рубахи.

Женщина смотрела на меня и молчала.

Напугал ее, видимо. Вышел из дома, да вернулся к калитке. Корова есть, значит сарай есть, может на сеновал хоть переночевать пустит. Судьба всех окраинных домов – первым путник придет в твой дом. А с добром или со злом – кто знает?

Хозяйка вышла из дома. Непривлекательная, маленького роста, лицо хмурое и серое, а на спине набирает силу горб. В руках женщина держала сверток. Проследив за моим взглядом, хозяйка улыбнулась. Лучики морщин сделали ее лицо теплее и как-то милее.

Я улыбнулся в ответ.

Она спросила, не Николай ли я? Я ответил, что Николай. Тогда она, сильно припадая на правую ногу, подошла, развернула сверток и протянула мне увесистый том.

Так, вот и артефакт на изъятие!

Я открыл книгу – старая, замусоленная сотнями, если не тысячами пальцев. Где-то в пятнах, каплях воска, жира и бог весть чего еще. На некоторых страницах буквы и вовсе расплылись, частое явление – книга-то рукописная.