Изгои

Эрик прикидывал в уме, какой выкуп за него потребуют. Отец по возвращении презрительно промолчит, а мать обнимет и в который раз простит непутевого сына. Пожалуй, ее прощение ранит сильнее, чем отравленные ножи гадких гномов.

Единственный источник света, факел, смоливший недалеко от пленника, чадил нещадно. Толку от него было мало, крыс и тех не отпугивал. Освещал только небольшой пятачок земли и лежащего Эрика, а дальше была сплошная темнота. Догадаться о размерах пещеры было затруднительно. Судя по эху, она огромна.

Эрик уже давно перестал, срывая голос, проклинать тюремщиков. Ответом ему были только неясные тени и приглушенный шепот. Видимо, лепреконы решили психологически обработать пленника. Значит, не все так плохо. Он им для чего-то нужен, а подыграть проходимцам не составит никакого труда. Хотят увидеть пленника испуганным и подавленным - да пожалуйста, если смирение усыпит бдительность мерзавцев.

За неутешительными размышлениями Эрик не заметил тень, вышедшую из темноты и прошипевшую:

-За воровство надо платить.

..Всегда второй принц.

Эрик аж вздрогнул от неожиданности. На уровне лица лежащего принца появился лепрекон - довольно мерзкое создание по эльфийским меркам: по колено ростом, волосами как пакля, синей кожей, квадратным телом и тонкими конечностями.

Иногда Эрик размышлял, что эльфы лепреконам кажутся не менее мерзкими... По лепреконьим стандартам, конечно же.

- О, ваше синейшество, неужели какая-то книжка стоит вражды с Авалоном?

- Книга нет... А вот возможность проучить одного самодовольного сопляка вполне.

Принц понял, что у лепрекона к нему личное, и презрительный взгляд Отца - это лучшее, что может предложить сегодняшний вечер.

- Не бойся, младший принц, наказание как должно ты оценишь не скоро.

Озадаченный пленник и не думал падать в обморок. Пока он лихорадочно соображал, во что влип, почувствовал сильное жжение на тыльной стороне предплечья. Рядом с запястьем стал проявляться узор, напоминающий высохшее дерево, но с многочисленными цветами, которые к тому же постоянно двигались, как будто при сильном ветре.

- Что за дрянь!

Эрик не признавал татуировки в принципе, считал их убогими попытками приукрасить некрасивое тело. А то, что появилось на его руке, было именно татуировкой, да еще и в лепреконьем стиле. То, что сначала походило на легкую авантюру «укради у недалеких карликов родовой кодекс и развлекись» стремительно из хорорра плена превращалось в фарс наказания. Самое обидное, что кодекс был совершенно не нужен Эрику.