Дуракам везёт

Дуракам везёт

Елена Шилова

Дуракам везёт

– Мрр?Кошка лениво приоткрыла изумрудно-зеленый глаз и покосилась на дверь. Она всегда чувствовала появление гостей заранее, извещая о нем за пару мгновений до назойливого треньканья висевшего у входа колокольчика. Чутье не подвело и в этот раз: не прошло и нескольких секунд, как за дверью раздалось смущенное покашливание. Еще через некоторое время подал голос и колокольчик.– Открыто, – буркнул Конрад, отодвигая книгу.– Здрасссьте...Рыжего детину, возникшего на пороге, он, несомненно, видел, но вот вспомнить, как зовут гостя, не получилось.

Почему-то это вызвало досаду, хотя Конрад никогда и не пытался запоминать имена то и дело наведывавшихся к нему селян. Сегодня с утра его раздражало вообще все, начиная от жужжания залетевшей в дом пчелы и заканчивая слишком ярким солнцем, которое нахально просачивалось сквозь наглухо задернутые занавески. Ну как можно работать в такой обстановке?– Чего тебе?Парень потупил взор не хуже впечатлительной юной барышни, взлохматил и без того спутанные вихры и смущенно пробасил:– Мне бы того. .. Зелье. Любовное.Конрад устало вздохнул. Ну конечно. За любовным зельем к нему приходили с завидной регулярностью – не реже раза в неделю, правда, каждый из визитеров понимал под этим названием нечто свое. Интересно, чего желает нынешний гость – подкрепить мужскую силушку, приворожить приглянувшуюся девицу или стать первым парнем на деревне? А может, с этим все и так в порядке, и парень пришел по поручению упомянутой девицы, забеспокоившейся о том, чтобы их любовь не принесла плоды?– Конкретнее?Детина испуганно захлопал глазами и отступил на полшажка к двери. Ах да, он же и слова-то такого не знает. Решил, небось, что хозяин ругаться вздумал, и сглаза испугался. Креститься хоть не стал – и на том спасибо.– Для чего зелье-то?– Ну... – снова замялся рыжий, – чтоб девки любили. А то ж окромя Марыськи не глядит никто, а мамка все талдычит, что жениться мне пора. .. А я не хочу на Марыське!Конраду стало скучно. Невыносимо, до оскомины скучно, как становилось всякий раз, когда к нему приходил кто-то из живущих на другой стороне широкого оврага соседей. Он понятия не имел, кто такая Марыська и чем она не угодила так и оставшемуся безымянным жениху, но от подобных историй у него начинали ныть зубы. Радовало одно: по пустякам, вроде расквашенного носа или простуженного горла его не беспокоили. Боялись.