Бессмертные рождаются дважды

Бессмертные рождаются дважды

Avero

Бессмертные рождаются дважды

Египтус. Где-то в пустыне. Первый год после переселения.

Пирамида возвышалась над песками, и ее золотой купол мерцал в последних лучах солнца. Нагретый воздух танцевал у каменных сводов и манил грабителей гробниц. Но опытные воры знали, что эти сокровища обманчиво доступны и за одну только попытку их украсть можно лишиться головы.

Однако одинокий путник все же шел к таинственной пирамиде. Один, среди песков и бескрайнего вечернего неба.

Его лицо скрывала мягкая льняная накидка, и лишь черные блестящие глаза сверкали из-под нее.

Мужчина прошел по барханам, спустился к пирамиде и легким движением руки снял защитные чары. Нажал на нужный камень и, когда открылся проход, зашел внутрь.

Его встретила прохлада и мрак. Краткий росчерк огнива, и закоптил один из факелов. Мужчина наклонил его к выемке — огонь побежал вдоль стен разгонять тьму.

Путник тяжело вздохнул и пошел по туннелям. Золото, ткани, музыкальные инструменты, изделия из дерева и камней — сплошное богатство.

Когда показался саркофаг, мужчина не выдержал. Остановился на несколько мгновений, прикрыв глаза. Что-то неслышно прошептал и сел у саркофага, прижавшись лбом к крышке.

Просидев несколько минут в тишине, он сдернул с себя накидку и бросил на пол.

Медленно ослиная морда сменилась на человеческое лицо: слишком бледное для египтянина, с острыми чертами и хитрыми, подведенными колью алыми глазами. Огненно-рыжие волосы упали на обнаженные плечи.

— Я знаю, что ты здесь, — прошептал он.

В усыпальницу бесшумно зашел юноша. Он так же снял накидку.

— Ты помнишь. Я рад.

Юноша неловко поправил короткие черные волосы. Ночная прохлада непривычно покусывала его шею и пробегала волной мурашек по худой спине. В этом облике он чувствовал себя маленьким и бессильным.

— Отец, ты никогда не думал, что мама не принимала нас такими, какие мы есть?

Сет усмехнулся.

— Разве это что-нибудь изменит? — он нежно провел по украшенной крышке саркофага.

— Избавь меня от подробностей, — сморщился Анубис и присел рядом.

Они замолчали. Разговоры всегда были по части Нефтиды. Анубис пошел в отца — вырос нелюдимым, угрюмым и молчаливым. Такие не спешат говорить о чувствах и перенесенной боли.

А говорить было о чем.

Ра решил сломать их мир.