Под знаком западной звезды

Под знаком западной звезды

Береника Лито

1

Посвящается самому прекрасному ши на игре «Лето».

Вот он, твой подарок.

Звезда сверкнула ослепительно, так, что стало больно глазам. Мигнула, умытая чистотой небесного свода, и заняла свое место на западе. Женщина смотрела на звезду, сияющую, словно ее вымыли чистой родниковой водой, и на глазах ее появились слезы. Этой звезды не было на небе вчера, и завтра женщина ее не увидит. Эта звезда всходит только один раз, один раз за всю короткую человеческую жизнь.

Женщина еще раз взглянула на разгоревшуюся звезду, и смахнула слезы ладонью.

Что это, что это происходит с мудрейшей? Она была мудра, и без труда могла читать книгу человеческой жизни. И очень редко ошибалась. Ведь достаточно просто немного понаблюдать за человеком, чтобы знать о нем абсолютно все. И кому, как ни ей, знать себя лучше других? Врать себе – пустая трата времени, а друиды никогда не врут. В тот же миг, как увидела эту звезду, женщина потеряла сердце. В мире мало есть существ более несчастных и опасных, чем бессердечный друид.

Женщина всегда считала себя равнодушной к любви. Есть ли человек, которого можно полюбить за сияющую чистотой душу? Женщина видела слишком много людей. Вполне достаточно, чтобы понять, что душа человека никогда не бывает чиста.

Люди боятся силы и преклоняются перед властью друидов. Простым смертным сила друидов кажется сродни тайным силам соседей, существ, так не похожих на человека. Как будто, став проводниками воли богов, судьями между людьми и богами, получив власть и силу большую, чем присущие обычному человеку, склонному бояться и бежать всего необычного, друиды отдают часть своего человеческого, и перестают быть полностью людьми.

И никто лучше самих друидов не знает, что все человеческое остается при них, только затаивается с самой глубине друидской сути, чтобы в самый неожиданный миг вернуться и занять свое, по праву, место.

Мудрейшая была в отчаянии. Об ее отчаянии говорило лишь несколько слез, сквозь призму которых западная звезда виделась, как два огромных, сияющих глаза, но и этого было достаточно, чтобы понять: женщина и человек не может жить без сердца, она обречена на страдания и боль до конца своей жизни.

А у мудрейшей матери (так уж получилось, и ее ли в том вина?) сердца больше нет.

Мудрейшая не тосковала по своему сердцу. Ее беспокоила не бессердечность, но безнадежность этой бессердечности. Ничего в мире не могло сдвинуть, изменить создавшегося положения, и это было невыносимо.