Плоть животворящая 3

– проскрипел горбун и откинул капюшон. Прежде морщинистое лицо, по которому Гору можно было дать лет пятьдесят, выглядело гладким и молодым. Может, из-за освещения? Или он напудрился? Ещё и парик надел: волосы снова были на месте!

Далее произошло то, что испугало бы многих. Но не Вавилу. Из темноты к Брюсу и слуге вышла Железная Баба. Про неё все местные крестьяне знали, и никто не боялся. Это была кукла в человеческий рост, скрученная из досок, железок и всяких там колёс с шарнирами. Для красоты на неё надевали личину, как на маскараде, а также платье, перчатки и всё прочее.

Двигалась Железная Баба смешно, покачиваясь на ходу, как гусыня, и скрипя, когда не смазали шестерёнки. Брюс использовал рукотворную служанку, например, чтоб подносила ему кофий.

– Ложитесь наземь, господин, – попросил Гор, и Хозяин послушался, поставив фонарь на ящик.

Вавила разглядел в руке Железной Бабы топор. Не простой, мужицкий, а этакую секиру стрельца. Видимо, взята у одного из рыцарей, стоявших в коридоре усадьбы.

– Ну, с Богом, дружище Гор! Обезболивающее уже действует, почти сплю.

Когда вернусь с того света, проведём-с диспут о впечатлениях! Тебе-то не впервой, ха-ха.

Вавила не успел подумать над мудрёными словами Хозяина. Железная Баба рубанула по ноге Брюса. Тот даже не вскрикнул.

«Настой, убирающий боль... Что-то такое Хозяин варил не раз.»

Одна за другой конечности Хозяина были отделены от тела. Чем завершился последний взмах, Вавила не разглядел, запоздало бросившись на подмогу.

Через несколько минут он обнаружил себя рядом с могилой, в которой лежал ящик, набитый кусками его барина.

В руках у Вавилы был боевой топор. Железная Баба и горбун исчезли.

– Что ж натворил я... Что ж натворил, люди добрые! – возопил, срывая голос, крестьянский сын, будто желая перекричать гром.

Шесть лет спустя. Богадельня неподалёку от деревни Глинки

Отец Герасим вёл гостя по двору под напряжённые взгляды насельников. После правления императрицы Анны к германскому племени православный народ относился подозрительно.

Однако прибывший «по поводу усадьбы Брюса» Рудольф Янсен был вежлив, учтив и аккуратен, а потому произвёл на монаха хорошее впечатление. Лет двадцати пяти на вид, темноволосый, стройный, он разговаривал почти без акцента: возможно, не первый год жил в России. Как веры придерживался гость, отец Герасим спросить не успел: тот, как принято у тевтонов, сразу перешёл к практическим вопросам.

Оказалось, господина Янсена послал наследник поместья – Александр Романович.