Приют изгоев

Новобранцы, сплошь деревенские парни, из своих избенок дальше, чем за околицу, не выходившие, готовы были поверить любым байкам о столь отдаленных от их родных деревень местах, о которых только и слыхали, что в детских страшилках. А тут вот оно ― Обрыв, Край Земли, за которым уже ничего нет, а одна только пустота до самого Великого Океана.

Не таков был Батен. Прислушиваясь краем уха к разговору, он оглядывался вокруг, впрочем, с не меньшим, чем остальные, интересом, но ничего необычного пока не видел: те же поля, луга с редкими рощицами, каких в Империи множество везде ― от Жуткой Пустыни до Северного Пограничья, от Махрии и Чифанды ― досюда, до Обрыва.

Сзади, где-то на расстоянии полумили, парные запряжки огромных горбатых волов тащили за собой на повозках связки стволов деревьев.

― Это тоже для Ограды? ― спросил Батен, показав на обоз.

― Нет, это для рыбоедов, ― ответил старик не очень, как Батену показалось, охотно. ― Для Ограды здесь рубят, а рыбоедам отборный лес возят, из самого Серебряного бора.

― Зачем? ― Батен был удивлен. Он читал о поморниках или, как их здесь называли, рыбоедах ― диком, отсталом племени варваров, столетия назад оттесненном Империей к Краю Земли, а потом и вовсе изгнанного за Край, где это несчастное нищее племя так и жило в пещерах по всему Обрыву, влача жалкое существование, питаясь отбросами, падалью, рыбой да тем, что удавалось украсть. Ещё поморники вели меновую торговлю с имперскими купцами, отдавая за безделушки и тряпье бесценный морской шелк и жемчуг и, кажется, ни о чем так не мечтали, как только выбраться из сырых нор, куда их загнали воины Императора Расаласа Десятого, и пройти по просторам Империи, неся страх и разорение городам и усадьбам богатого государства.

И вот, надо же ― им, оказывается, продают отборный корабельный лес! Зачем? Не пещеры же отапливать…

― А кто их знает зачем, ― ответил старый солдат. ― Может, мостки себе строить от пещеры к пещере, подпорки там ставить...

― Из мачтового леса? ― вновь выразил сомнение Батен, но инвалид не ответил и замолчал вовсе.

Сосны расступились, дорога вышла на широкое поле, за которым, отдаленная на две мили, возвышалась Ограда. Она и сейчас, на расстоянии, казалась высокой, когда же отряд подъехал ближе, пришлось задирать головы, чтобы разглядеть на вышках имперские вымпелы.

Старого солдата во Втором Форту, похоже, знали, даже никаких бумаг у него не стали спрашивать, пропустили всех в крепость.

Форт разместился в корне огромного оврага.