Троя-2. Война

Тебя обесчестит любой подонок, а дурную славу получишь ты, а не он. Именно тебя пошлют крутить жернова — до конца твоих дней. А твое дитя продадут другому хозяину. Или вышвырнут в грязную сточную канаву. А то и просто утопят, как ненужного котенка. Чтобы не отвлекал мать от кручения жерновов. А по ночам – еще и ублажения похотливых воинов хозяина.

Для прежней девчонки из бедного селения Алкесты завоеватели-ахейцы ничем не отличались от фиванского хозяина земель — Клита. Поубивай они все друг друга — земледельцы вздохнули бы свободнее.

Другое дело – если ты обожаемая любовница царя или хотя бы знатного вельможи-эвпатрида. Кто тогда посмеет хоть пикнуть о тебе дурно? Или даже косо взглянуть?

Кто посмеет стать твоим врагом?

И тебе подарят всё, о чём прежде только мечталось или даже не мечталось и вовсе. В том числе и мужа (и не самого незнатного!), что станет целовать пыль у твоих длинных, красивых ног. Боготворить тебя. Постоянно и неустанно благодарить за безвозвратно исчезнувшую бедность.

И никогда, никогда и ни за что не посмеет посягнуть на твое ложе. Оно в цену не входило.

Но жизнь Гипподамии уже не изменится, жив ее муж или мертв. Самое важное — ее красота. И милость Ээтиона.

Если город выстоит – Гипподамия останется свободной и богатой вдовой. Вдовой знатнейшего эвпатрида.

А если Плакучие Фивы падут – все поголовно жители превратятся в бесправных рабов. Так какая уже будет разница, умер муж или нет?

3

Ничего не меняется в созданном Ураном и Реей мире. И уж точно - в свирепых войнах.

Битвы выигрывают военачальники, войны – ядовитые интриганы. А ванакт Атрид Агамемнон – и то, и другое.

Как полководец он, правда, проигрывает тому же Гектору Троянскому или даже Сарпедону. Да и ванакту Диомеду Аргосскому, если уж на то пошло. А сам Диомед — моложе, смелее, сильнее, честнее...

Но что толку — если предводитель всё еще Атрид Агамемнон.

И его – всей объединенной Ахайи - войско всё еще втрое больше троянского. Не умеешь выиграть качеством – возьми числом.

Вовремя понять и использовать собственные слабости – это ведь тоже редкое искусство. Бесценный талант даже, можно сказать.

Одиссей Лаэртид всегда умел ценить чужие таланты. Пришлось рано научиться. Иначе не стал бы базилевсом так рано.

И не смог бы предотвратить кровавую свару при дележе Спарты... и Елены Тиндариды. И не смог бы помешать жадным Атридам вцепиться теперь уже в Пенелопу.

Царь царей Агамемнон Микенский нагнал в Троаду тьму умелых воинов.