Спецназ ГРУ против басмачей

Вот у самого начала горного хребта виден самолет-фотограф, он снижается. Солдат вскидывает пушку и, прицелившись, бьет прямо в борт, от которого как лишняя деталь отлетает турбина одного из двигателей. Следом сам борт бьется о скалы и кусками летит вниз. Никита бросается туда.

-Куда?! – кричит ему Ахмед, и бежит за ним.

Он насилу достигает его у самого подножья хребта, где вразброс лежат тела раненых советских солдат.

-И все-таки это неправильно. Мы вмешиваемся сейчас в историю, нарушаем естественный ход событий.

-Смерть десятков и сотен для тебя – естественный ход событий? Рассуждаешь как Дарвин, только уже не актуально. Если ты забыл, то я сообщу тебе, что на дворе 1985 год, и миром правят идеи гуманизма и человечности.

-Из идей гуманизма вы только что сбили самолет?

-Из идей спасения жизней своих соплеменников. Своя рубашка ближе к телу, как говорят у вас. Дарвин был того же мнения. 

-Мы тут давеча говорили… Вы всерьез считаете, что если бы Гражданская война в 1920-ом не присоединила бы к Союзу Бухару, все могло быть иначе?

-Именно.

Ахмед снова прочитал в глазах юноши неверие. Никита отвернулся, пошел к раненым, а Ахмед пулей метнулся к его рюкзаку, брошенному поодаль – там лежала фляжка с питьевой водой, которую провожатый ловко подменил на свою.

Никита обошел экипаж – у всех были тяжелые ранения, но все были живы. Он достал из рюкзака фляжку и стал маленькими глотками поить бессознательных солдат.

Ахмед с ужасом взглянул на происходящее и хотел было остановить его, но вдруг увидел, что Никита и сам пьет большими глотками принесенную с собой жидкость. Вскоре юноша и сам бессознательно, пластом свалился рядом с жертвами крушения вертолета. 

Очнулся он от яркого солнечного света, бившего прямо в глаза. Поднявшись и оглядевшись, он обнаружил, что лежит на песке посреди восточного базара, на улице пекло, недалеко от него арык, и виден осколок древней стены невдалеке от центра этого старинного красивого азиатского города.

Рядом с ним стоял Ахмед. Он улыбался и протягивал ему руку.

-А… - хотел было спросить Никита, но спутник предвосхитил его вопрос.

-Мар хабат, Никита-джан, Бухара, год 1920-й…

После этих слов юноше захотелось снова лечь на песок, уснуть, только больше уже не просыпаться.

«Ну и хобби у меня, - пронеслось в голове у Никиты.