Охотники клана Шиир. Кристаллы Иезуилла

Вся ее сущность в этот момент была голодным зверем, который сожрав добычу, облизнулся и утробно зарычал от удовольствия. 

В то же мгновение, когда острейшее лезвие вонзился в тело, на рот хранителя опустилась изящная ладонь, принадлежавшая посетителю, сдерживая хрип, вырвавшийся из горла старика. Вдвоем тень и посетитель поддержали обмякшее, оседающее тело и тихо опустили его на пол. 

На лице хранителя застыло выражение непонимания, словно он не до конца осознал, что же с ним произошло.

Из-за края чуть приподнятых бровей, из широко распахнутых глаз, из-заскладок приоткрывшегося рта сам собой вылетал знак вопроса.  

Убийцы переглянулись, тень снова отступила к стене, а посетитель кинул безучастный взгляд на мертвеца и направился к двери, придерживая шкатулку. 

Служащий проводил удаляющийся плащ долгим взглядом и покачал головой, подумав о том, что всякие оборванцы, которые не могут, как следует, потрудиться над внешним видом, умаляют честь великого Альтион своим присутствием.

 

Он постоял еще несколько минут, давая хранителю время внести правки и отметить, что ячейка вновь свободна. Выждав положенное время, служащий вошел внутрь, сперва привычно затворяя за собой дверь, а потом поворачиваясь лицом к хранителю. 

Однако в этот раз его ожидал неприятный сюрприз. 

Обернувшись, он столкнулся с облаченной во все черное фигурой, на лице которой была маска, открывающая лишь темные миндалевидные глаза.

Служащий не успел вымолвить и слова, а в его тело уже входил все тот же острые стилет, пронзая трепещущее сердце и не оставляя шанса на выживание. 

Поймав оседающее тело, тень отодвинула его дальше от двери и, полюбовавшись на дело рук своих, выскользнула в окно, словно ее здесь никогда и не было.

[1] — Двадцать третье число первого месяца лета одна тысяча шестьсот восемьдесят первого года от пришествия бога. Год разделен на двенадцать месяцев. На каждый сезон приходится три месяца.

Начинается отсчет года с первого месяца зимы.

Глава 2

05.06.1670

Мальчишка лет восьми сидел в слишком большом для его роста бархатном кресле и смотрел в царившую за окном непогоду. Капли дождя безжалостно разрезали воздух и с неистовой яростью били в окно. Среди мрачных туч сверкала молния, и раздавались оглушительные раскаты грома, от которых, казалось, дрожали даже свечки, стоящие на столике рядом с креслом.