Ведьмина Гора

Ведьмина Гора

Константин Агеев

Ведьмина Гора

Три всадника миновали заставу и рысью двинулись вдоль речного берега. Из посадов то и дело раздавались удивленные возгласы, которые быстро переходили в шепот. Шептали молитвы новому Богу и старым духам-оберегам. Туман, окутавший берег, прятал силуэты, превращая всадников в размытые стремительные тени, что безмолвно плыли сквозь белую пелену, и горожанам казалось, что из реки восстали идолы, которых их прадеды сбрасывали с Ведьминой горы.

Гора возвышалась над городом.

Как ни старались златоверхие храмы, что византийского креста, что римского, превзойти ее, а только и смогли достать своими крестами до поросшей деревьями верхушки. Чем выше возносили Христовы слуги символ веры, тем выше, казалось, росли ели и сосны на горе. Будто насмехались они над человеческими стараниями затмить старую веру новой. Не раз и не два, как знали в городе, просили местные попы и ксендзы вырубить деревья на горе, а то и вовсе соорудить там храм во славу Божию. Но князья, что раньше, что сейчас, отказывались. Боялись, как говорили старики, гневить духов Горы.

Просвет в тумане замаячил совершенно неожиданно, и всадник, что ехал впереди, разглядел свет факелов. А в нем — очертания двух фигур, стоявших в том самом месте, где дорога к горе переходила в тропу, ведущую к ее вершине. Всадник проверил, как ходит меч в ножнах, а после осадил коня и сделал знак спутникам. Второй всадник поравнялся с ним, третий остановился чуть поодаль.

— Люди, княже, — сказал тот, кто ехал первым.

– Как бы не слуги брата вашего решили злодеяние свершить.

— Брат мой далеко, — откликнулся князь. – И у слуг его сейчас есть более важные дела. Нет, Тодор, это слуги Христа, римский и византийский. Позабыли свои разногласия на время, пока будут поучать меня благочестию.

Тодор пригляделся, но все, что увидел, это расплывавшийся в тумане свет факелов и неясные очертания тех, кто их держал. Он еще раз проверил меч и смахнул капли, осевшие на нагрудной пластине.

Князь усмехнулся.

— Поехали, послушаем, что Domini Canes хотят сказать.

— Как прикажете, мой князь. — Тодор склонил голову. Князь тронул коня, сопровождающие последовали за ним.

У самого начала тропы, ведущей на гору, действительно стояли двое. Тодор удивился прозорливости князя. Действительно, поп и ксендз, оба в черных одеждах, но у латинянина ещё и красный кушак свисал с шеи. Одежды основательно промокли, в глазах — тревога и нетерпение.