Дом чернокнижника

И до Алеши донеслись снаружи другие звуки – совсем не музыкального происхождения: тяжелые шаги нескольких обутых в сапоги мужчин, резкий стук распахнутой закулисной двери, ударившей в стену. А потом грубый мужской голос вопросил:

– Филипп Корнеев – это ты, что ли, будешь?

Должно быть, мэтр сперва и не понял, что обращаются к нему – так и не привык к русскому обычаю переиначивать иностранные имена.

Он изумленно вскинул голову, поднял канделябр, явно – чтобы осветить вошедших. И – опустил руку, которой тянулся к замку потаенного ящика.

Алеша попытался извернуться внутри клавесина – поглядеть, кто же это заявился к ним сюда поздним вечером? Но сквозь прорези он увидел только четыре пары ног в тяжелых ботфортах, на которых таял грязный снег.

– Ну, ты или не ты – Филипп Корнеев? – повторил свой вопрос один из мужчин в ботфортах.

Его отделяла от мэтра лакированная громада клавесина, протиснуться за которую возможно было лишь с противоположной стороны. «Бегите, мэтр! – мысленно крикнул Алеша своему учителю.

– Бросайте канделябр и бегите! В темноте им трудно будет вас настичь!». Однако француз явно не уловил направленного ему призыва.

– Я – Жан-Кристоф-Филипп Корнель, подданный Французской короны, – с большим достоинством выговорил он.

Но Алеша – даже сквозь узкие прорези в крышке клавесина, даже при свете единственного канделябра – мгновенно разглядел, как посерело лицо мэтра.

Знал, знал Алеша: такого посещения – когда явятся за ним господа в ботфортах – мэтр ожидал уже полтора года! Но в последние месяцы, после минувшего Рождества, его ум заполонили также и другие заботы – связанные с участью царевой сестры Марии Алексеевны.

Так что – мэтр Корнель не то, чтобы позабыл о своих страхах, нет: он просто запрятал их среди страхов иного рода.

При словах мэтра человек в ботфортах шагнул вперед.

– Имею предписание от государя Петра Алексеевича, – гаркнул он, надсаживая горло, – задержать тебя, Филипп Корнеев! И препроводить для разбирательства по делу о смерти царевны, сестры государевой Натальи Алексеевны, которую ты, пес поганый, самолично отравил!

Мэтр ахнул, выронил канделябр – и помещение за занавесом тотчас накрыл мрак.

Тут бы учителю и бежать! Солдаты наверняка не знали, как расположены помещения в царевнином тереме, а мэтр Корнель – знал превосходно. Вот только – совсем не это он для себя измыслил. Алеша успел разглядеть – за миг до погружения в эту полную, чернильную тьму, – как его учитель прижал ко рту стиснутую в кулак правую руку.