Синдром Кассандры

Я управилась с замками, включила свет в прихожей, прошла в гостиную, полезла в верхний ящик комода, порылась в ворохе бумаг, вытащила паспорт и протянула усатому менту, который всё это время дышал мне в затылок, по пятам следовал за мной по всей квартире.

Внимательно изучив документ, он вернул его и спросил:

– Знавали убитого?

– Никак нет! – звонко выкрикнула я, вытянувшись в струнку.

– Тьфу на тебя! – отпрыгнул мент. – Напугала…

– Извините, – улыбнулась я, ласково взяла его под руку и повела в сторону двери.

 – Я думала, все копы – люди небывалой смелости. Но вы, видимо, приятное исключение, не так ли?

Его усатое лицо отражало титаническую работу мозга. Сначала он с трудом переварил слово «копы». Вспомнил, видимо, что «коп» – это американский полицейский. Чело малость разгладилось. Потом осознал насчёт «небывалой смелости» и так подобрел, что даже не сразу сообразил, что я ласково выставляю его за дверь.

Оказавшись на лестничной площадке, он забеспокоился, и это было для меня благо, потому что если бы он сообразил насчёт «приятного исключения», мне бы точно было несдобровать.

Он стоял уже снаружи, а я находилась внутри квартиры и менять дислокацию не собиралась.

Это очень не понравилось блюстителю порядка:

– Эй, барышня, я с вами ещё не всё выяснил!

«Барышня» мне понравилась больше, чем «гражданка», но не понравился командно-приказной тон.

– А нечего больше выяснять, – с тихой, доброй улыбкой пояснила я.

 – Дома я появилась только сейчас, вы сами это видели. Пролить свет на преступление я не могу, потому что узнала о нём пять минут назад, причём от вас же. И труп этот – не из наших соседей. Скорее всего, бомж, о котором никто из наших ничего не знает. Может, это непонятное убийство – вообще отвлекающий манёвр. Кто-то зачем-то водит вас за нос.

– Кто и зачем?

– Знал бы прикуп – жил бы в Сочи, – вздохнула я.

 – А вы, кстати, можете меня кое в чём просветить. Откуда вы узнали о преступлении?

– Я не обязан отвечать на ваши вопросы, – насупился страж порядка.

Остальные двое из бригады суетились над трупом, измеряли, фотографировали. Словом, вели себя так, как обычно в фильмах показывают. Оказывается, кино максимально приближено к жизни. Я тихонько порадовалась за наш кинематограф.

– Я и не говорю, что обязаны, – пожала я плечами.