Простить нельзя помиловать

– Значит, кого-то откопали. – Друг помолчал и добавил с печальным вздохом: – Что гораздо хуже утопленника.

– Почему? – не понял Федор, закрывая окно.

– Если откопали, значит, кого-то когда-то там зарыли. А это уже убийство. А кто сунется на залив, кроме местных? А это значит что?

– Что?

– Что пойдут по домам. Будут вести опрос. И к тебе придут, будь уверен, – пообещал со странным удовлетворением Иван.

– А ко мне зачем?

– Ты же по соседству. Мог что-то видеть или слышать.

– Но я не видел и не слышал! – возмутился Федор.

Он подошел к посудному шкафу в простенке между окнами. Открыл его и потянулся за бокалом. Ему срочно надо было выпить. Конечно, еще только первая половина дня. Не время для тяжелого алкоголя. Но обстоятельства диктуют!

– Если не видел и не слышал, это неплохо. Но ведь ты мог и сам закопать, – вкрадчиво проговорил Иван и вдруг рассмеялся: – Да шучу я. Не пугайся ты так.

– Я не пугаюсь. Я обескуражен. – Федор сделал глубокий глоток коньяка. – Еще и Виолу прогнал так некстати.

– Это действительно некстати, – тут же сделался серьезным друг. – Верни ее. Позвони и верни. Тебе нужно будет алиби. И кому, как не ей, его подтвердить?…

Ему даже звонить не пришлось. Бестолковая девушка сама явилась через пять минут после того, как они с Иваном закончили разговор. Встала у ворот с огромными пакетами и жалобно заныла в домофон.

– Впускаю, но это был первый и последний раз, когда ты исчезала из дома так внезапно, – ворчал он, забирая у нее пакеты.

– Прости, прости, прости, – прыгала она вокруг него на высоких каблуках и в короткой юбке. – Думала, ты проснешься, обнаружишь, что меня нет, и расстроишься.

Вот дура!

– Я обнаружил, что тебя нет, и… – Он поймал ее настороженный взгляд и со вздохом закончил: – И расстроился и рассердился одновременно. Так же нельзя! Я без завтрака. И…

– Милый, все сейчас сделаю. Только потерпи десять минуточек.

Босоножки на высоких каблуках улетели в угол, босые пятки зашлепали по плиткам его пола.

– Я купила замороженный морковный пирог. Удивительно вкусно и полезно, – кричала Виола из кухни, погромыхивая посудой. – Сейчас сделаю соус к нему. Заварю чай, и станем завтракать.

Федор уронил себя в глубокое кресло на крытой веранде, с которой прекрасно просматривалась суета группы лиц на берегу слева от его участка. Несколько человек унесли нечто, упакованное в черный пластиковый пакет.