Центурион Траяна

Извернувшись, варвар попытался лягнуть Приска спутанными ногами, но легионер вовремя отступил и в ответ пнул варвара по ребрам. Не в полную силу, но так, что парень зарычал от боли.

– Ну что, – сказал Кука, вернувшись от берега, – потащили!.. Сегодня нам повезло.

Это было правдой: накануне Малыш и Молчун упустили двоих лазутчиков. Варвары, переправившись на римский берег, исчезли, растворились тенями в темноте.

А за два дня до этого человек с той стороны реки при попытке захвата погиб. Дрался он как волк, и даже сумел ранить Тиресия. После чего Молчун успокоил дака навсегда.

Уже несколько дней лазутчики переправлялись на римскую сторону в Нижнюю Мезию. Один раз либурна[3 - Либурна – быстроходный корабль.] погналась за лодкой перевозчика, но в темноте потеряла добычу из виду, ведь моряки обычно не выходят из гавани по ночам. Зато лодки с той стороны шныряли взад и вперед ночью как днем.

– Не терпится услышать, что поведает нам варвар. Наверняка что-нибудь интересненькое! – хмыкнул Кука.

Приск с сомнением покачал головой: надежда, что дак разговорится, была весьма слабой.

– Кстати с сетью ты здорово управился, – хмыкнул Кука. – Может, тебе и трезубцем еще обзавестись?

* * *

Маленький отряд под началом Куки прибыл из лагеря Пятого Македонского легиона в бург на берегу Данубия несколько дней назад. Легионеры прискакали верхом. И, надо сказать, скакуны у них были очень даже приличные, на таких конях военным трибунам[4 - Военный трибун – старший офицер в легионе.] разъезжать под стать. Все пятеро были молоды, но не новички, зато вели себя минимум как принципалы[5 - Принципал – младший офицер.]. Командиром отряда значился Кука, смуглый коренастый крепыш, чья манера говорить и жестикуляция выдавали в нем уроженца Кампании.

«Прослужили лет пять-шесть, не больше, – сказал бы, глядя на них, какой-нибудь ветеран с Данубийского лимеса[6 - Лимес – укрепленная граница.]. – Успели пообтереться в лагере, но все еще сохраняют привычки юности».

В самом деле – если в Куке все еще угадывался бойкий сын лавочника из Неаполя, то в Гае Приске можно было распознать выходца из семьи как минимум всаднической, потерявшей прежнее влияние и богатство, раз юноша пошел служить в легион. Иногда в шутку товарищи называли Приска Юлием Цезарем, ибо юный Гай даже внешне походил на божественного Гая Юлия – такой же светлокожий, с темными живыми глазами.