Лужи

Лужи

Gatchev Gatcheva

В городе знали, что те, кто покидают жизнь под куполом, больше никогда не возвращаются. Они жалели безумцев, которые были отданы на растерзание ночи. А те, кто покинул город, жалели своих порицателей, ведь вечно торопящиеся мышата никогда не узнают, почему же они, правда, никогда больше не возвращались.

Gatchev Gatcheva

Лужи

Они никогда не видели, что было вокруг. Над их головами раскинулся огромный купол, который закрывал и небо, и всю область за ним. Была видна лишь тонкая полоска коричневой земли между высокой изумрудной травой.

Жителей этого странного городка нисколько не смущал факт отсутствия мира за пределами их небольшого поселения. Дела шли своим обыденным чередом, и жизнь казалась кипела, только кипела она под куполом.

Я должна рассказать немного про обитателей этого поселения. Совсем небольшие существа, с округлыми ушками, с розовыми носиками и серым короткошёрстым покровом. Чёрные тонкие усики на их мордочках постоянно двигались будто их владельцы что-то задумывают.

Встречались совсем разные по виду представители города – кто-то в чёрном строгом пальто, кто-то в протёртой коротенькой коричневой куртке, кто-то в красивом голубом платье в виде колокольчика. Они отличались внешне, но у них было неизменная схожесть – они все торопились.

Горожане вечно спешили по своим делам. Порой они останавливались и спрашивали, как дела у тётушки или, где они, всё-таки, нашли такое качественное молоко. По главной улице города мышата помладше растягивались стройной шеренгой, тянущейся к большому светлому зданию – школе.

Иногда особо резвый мышонок нарушал чёткую конструкцию. Тогда учительница в строгом сером костюме подходила к нему и награждала самым каменным взглядом, а её усики нервно перебирались на ветру. Опустив голову, уже больше не весельчак возвращался в строй.

Мышата постоянная сновали по узеньким улочкам и между домами, а затихали только ночью, всего на несколько часов. И не просто засыпали, а замирали.

Каждый мышонок боялся привлечь внимание ночи.

Все здесь были хорошие, тихие и прилежные. Самые громкие события остались на страницах учебников истории. Но никто, даже мышата в самом преклонном возрасте, не мог вспомнить происшествия, достойного сильного общественного шума

1.

Жил в этом городе мышонок, который считался старше всех-всех. Звали его Любимов, но все называли его дедушка Люби. Он уже больше не спешил по делам.