Когда талант смеется

Оттуда она плавно катится вниз, и я чувствую вкус дождевой воды. Неплохо.

Я пошел в школу только в девять лет. Как объясняли родители, они не могли каждый день водить меня туда, но думаю, им было просто плевать. Через несколько лет они спохватились, когда узнали, что в районе ожидается большая проверка, и впервые отвели меня в академию. Это серое здание, которое когда-то было белым, а сейчас местами стояло черными пятнами. Папа смог умыкнуть с работы черную тетрадку с исписанными десятью листами и ручку, в которой заканчивалась паста.

Это все, что у меня было.

Я слышу сзади шорох. Кто-то следит за мной.

Стараясь не замечать подозрительных людей сзади меня, я иду дальше. Какая привычная картина!

Я – самый ненавистный ученик. И я тоже ненавижу всех. Не то, что вежливость – тут уже долг.

Я не понимаю детей, которые учатся со мной.

Целыми днями дети болтают о цифрах.

Целыми днями учителя болтают о цифрах.

Целыми днями работники болтают о цифрах.

Мои родители… тоже болтают о цифрах.

Дети чиркают числа в тетрадях, а я пишу слова.

Дети учатся считать до ста, я подрисовываю усы суровым дядям и тетям в учебнике. Дети решают уравнения, я говорю учителю о неправильной формулировке темы сочинения. И так день ото дня, день ото дня.

Люди сзади начинают откровенно наглеть. Обычно меня похищали более аккуратно, стараясь, чтобы даже голова не ударилась. А эти даже веревки тихо развязать не могут. Но я не спешу.

В десять лет в академии заметили мою тетрадь. Первые страницы скрывали то, что я всегда прятал ото всех.

Целых десять листов без цифр и чисел. Одни буквы, слова, предложения. Стихи. Слабые, маленькие попытки реализовать себя по-другому. Был скандал. Был шум. Меня таскали. Меня терзали вопросами. Но внезапно снова вернули к родителям.

В тот вечер мама впервые приготовила утку. Я никогда ее раньше не ел. Она была вкусная, необыкновенно вкусная – такая, что я даже не сразу заметил изменения у нас в доме. Папа купил мне новую тетрадь. И ручку. Синего цвета. Никаких черных цветов.

Сзади люди шуршат вещами. Даже не подготовились толком… Немного обидно.

Через день у меня обновился гардероб. Через два дня у нас появился собственный дом. Через три дня я спал в своей обустроенной комнате. Через четыре дня меня любили все.

Меня бьют чем-то тяжелым. Я падаю на землю и пытаюсь выровнять дыхание. Через секунду у меня связаны руки, а к носу приложена грязная тряпка, воняющая хлороформом.

Я втягиваю воздух и запах этой тряпки.