Накануне страшного суда

Почувствовав присутствие гостя, графиня открыла глаза, блестящие несколько хищным огнём, и грациозно повернула голову, увенчанную огромной причёской, состоящей из многочисленных кудряшек и завитушек, один лишь вид которых способен был возбудить всякого мужчину.

– Это вы? – полилось из уст женщины мелодичное журчанье.

– Да, милая графиня, – ответил вошедший, склоняясь над её рукой. – Я приехал затем, чтобы поздравить вас с днём рождения.

– Благодарю, – красивые, словно распускающийся бутон розы, уста одарили мужчину улыбкой, которую без зазрения совести можно было сравнить с восходящим солнцем, если бы её не омрачал непроницаемый мрак чёрных глаз.

 – Но вы, надеюсь, привезли с собой не только словесные поздравления?

– О, да! Конечно! Со мной прибыл и более ощутимый подарок, графиня. Но… всему своё время. Он перейдёт в ваши нежные ручки немного погодя.

– Это сюрприз, барон? – слегка нахмурила чело Елена.

– Не забывайте, дорогая Элен, что я – последняя ветвь великой фамилии де Моран, а это значит, что у нас в роду подарки всегда преподносятся в виде сюрпризов.

Так что простите…

– Спасибо, Оливье, – кивнула Елена, одаривая гостя благосклонной улыбкой. – Извольте присесть за стол, а то сейчас войдёт второй гость.

Оливье поклонился столь изысканно, что даже сам Луи Бонапарт мог бы позавидовать графине; он поцеловал ей руку и занял место за одной из граней вышеописанного стола. Едва он уселся в резное кресло чёрного дерева, в тот же миг невидимая рука зажгла свечи, установленные по обе его руки.

Однако барон де Моран нисколько не удивился. Он мельком взглянул на графиню, которая, казалось, успела позабыть о нём, и обратил взор на дверь.

Спустя несколько мгновений вошёл старик невысокого роста, жесты и одеяние которого выдавали его высокое происхождение.

– А, это вы, граф Гогенштейн? – воскликнула Елена, протягивая навстречу вошедшему руку.

Тот сдержанно улыбнулся, затем прикоснулся губами к изящным пальчикам хозяйки.

– Весьма рад, госпожа, узреть вас в цветущем виде, – тихо промолвил граф.

– Благодарю, – ответила Аллилуева. – Знаете ли, Отто, что сегодня – день шести?

– Точнее, ночь, – кивнул граф. – Но у лестницы ждали вызова уже шестеро, если считать меня. Вы получаетесь седьмая.

– Да, мне доложили об этой странности. Скорее всего, кто-то лишний пытается проникнуть в наши тайны.

– Смею надеяться, что всё выяснится до начала ритуала? – несколько дрогнувшим голосом воскликнул Гогенштейн.