Там

уже не чувствовал поддержку моих спутников. Я решил открыть глаза и тут же снова вынужден был их зажмурить. Что-то меня ослепило. Я вновь аккуратно начал делать попытку вглядеться сквозь ресницы. Постепенно я привык к отрывшейся картине и был немало изумлен. Я стоял посредине какой-то не то пустыни, не то степи, но все вокруг – и холмы, и трава, и деревья были ослепительно белого цвета. Небо было нежно голубое. В нем со свистом и прищелкиванием летали такие же белые ласточки. Я огляделся вокруг – никого. Хотя нет, чуть поодаль, позади меня я увидел машину.

Ну, точно, машину. Я двинулся по направлению к ней и, сокращая расстояние, начинал понимать, что это – 21-я Волга! Да точно! Только, тоже белая, как будто ее кто-то неумело покрасил белилами. Я приблизился к ней вплотную и увидел, что в салоне находились люди. Я подошел еще ближе и заглянул внутрь. О боже! Впереди, за рулем сидел мой отец, а позади мама и бабушка! Я потерял дар речи. А они, как будто только меня и ждали.

– Ну, давай, садись уже, – как-то очень обыденно сказал отец.

Как будто бы ждал меня уже давно и я, само собой тут и живу.

Я молча сел рядом, оглянулся на маму и бабушку. Выглядели они обычно, мама в каком-то домашнем платье, бабушка в своем темно-синем платьице в горошек и переднике. На голове у нее, как обычно, была завязана косынка. Она носила ее всегда, завязывая, как бондану. Модная была, однако. На полке у заднего окна я увидел перемотанный бечевкой лоток яиц. Странно, к чему бы это и откуда они все? Отец был в светлой рубашке с коротким рукавом, темных брюках и босоножках.

Мы посмотрели друг на друга. Он – с некоторой укоризной (наверное, обиделся, что я опоздал?), я – с полным недоумением. Надо бы взять себя в руки, как будто ничего не случилось. Да, и спросить что-нибудь обычное. О погоде? Нет, нет, фальшиво выйдет.

– Кого ждем?, – вдруг ляпнул я, сам того не ожидая.

– Да Жеку, кого ж еще, – невозмутимо ответил отец. Мне стало плохо. А Жека-то тут при чем? А впрочем, и я-то тоже, наверное, пока тут не совсем вписываюсь.

– А где он? – продолжили мы беседу.

– Да бог его знает, обещал подойти, уже второй час уехать не можем.

Интересно, куда это они собрались ехать, да еще и всей семьей? Молчание затягивалось, и нужно было что-то делать или говорить. А говорить было нечего. И тут, внезапно, бабушка вышла из машины и поманила меня к себе. За все это время она не вымолвила ни слова. Я послушно вышел из Волги и подошел к бабуле.