Мытарь

Кто я? Как здесь оказался? Как отсюда выбраться? Как прекратить эту боль внутри? Или выбраться, или исчезнуть, вновь окунуться в то небытие, в котором я был ? как? Повторять эти вопросы ? это все, на что я способен. На что способен мой несвязный рассудок.

Я летаю по комнате, залитой пронзительным желтым светом. То зависаю под потолком, то барражирую вдоль стен, то опускаюсь на пол, то подлетаю к лампе.

Сейчас бы выпить! Да накатом! Да сразу сто пятьдесят! Чтобы отлегло, забылось… Чтобы жар алкоголя хотя бы ненадолго растопил холод в груди.

Выпить? Да, это средство, но откуда я помню это?

В тысячный раз пытаюсь пройти сквозь стену. И вновь лишь структура кладки, сколы, трещины…

– А-а-а!

Шарахаюсь о стену, желая пробить или убиться. Но мне не больно. Просто будто кто-то подушкой стукает по голове. Глухо, пыльно, но никакой боли ? кроме той, что в груди.

Обессиленный, опускаюсь на пол. Хочется плакать, но нечем. И некому.

Ложусь на пол так, чтобы не видеть апельсиновых долек желтого света.

Сколько времени прошло с того дня, как я очнулся? Если мерить время страданием ? вечность.

Снова начинает раскачиваться лампа: «Криб, краб»… Волны, кажется, вновь поднялись. Но мне не взглянуть на прилив, не вдохнуть морского воздуха. Я ? в пыльном, кирпичном сарае и обречен тут остаться. Один на один со своей болью, вдвоем со своим одиночеством.

«Криб… Криб…» ? лампа. ? «Ш-ш-ш», ? море за стеной. ? Желтый свет. Потолок. Стены. Пол…

«Крип… Крип-п…» ? тише.

? Прибоя не слышно. Потолок. Апельсиновые дольки. Стены…

«Криб… Криб…»

Я не знаю, сколько еще проходит времени. Я сижу на полу, смотрю то на лампу, то на стены и потолок, страдаю от боли в груди и холода. Плачу без слез. Я бы давно сошел с ума, если бы было с чего сходить. И было ? кому.

И вдруг. Я вижу. Его.

Оказывается, у меня могут быть галлюцинации. Мне кажется, что я вижу маленького карапуза в синих штанах с помочами. Его, конечно, нет в моем сарае ? малыш всего лишь мираж, лишь движущаяся картинка.

Помню, что такое называется «синематограф». Изображение тусклое, размытое, едва различимое, хотя, в отличие от фильмы в синематографе, ? цветное.

Я ликую. В череде мучительных суток без смены дня и ночи появляется хоть что-то, на что можно смотреть, кроме лампы и потолка. Я тянусь к ползущему мальчику, прекрасно понимая, что коснуться его не смогу.

Малый ползет по ковровой дорожке.