Клад тверских бунтарей

Но где им быть и что делать, буду решать я. А дочь поварихи сама виновата, нечего перед воинами задом вертеть. Получила то, чего хотела. Пусть радуется, что жива осталась, и собирает манатки. Она поедет с нами, станет наложницей того нукера, который первым имел ее.

– Отец ее строгих правил, Чолхан.

– А при чем здесь отец этой подстилки?

– Не надо будить гнев в людях.

– Что? – воскликнул Кульбеди. – Гнев? Ты называешь людьми тот скот, который живет здесь?

Чолхан понял, что его товарищ погорячился и сказал не то.

– Охолонись, Кульбеди, – заявил он. – Конечно же, здесь живут люди. Они работают на нас. В этом смысл их жизни. – Чолхан повернулся к князю и приказал: – От отца девицы откупишься. Дашь столько, сколько нужно. А коли взбрыкнет, всю семью в Сарай уведем. С этим покончено. Где кушанья?

– Посмотри, что с обедом для наших гостей, – сказал князь поникшему ключнику.

– Слушаюсь. А как насчет размещения нукеров?

– Ты что, пес, не понял? Я буду решать, где им встать, – заявил Чолхан.

 – Но сперва поем, а ты покормишь моих воинов. Пошел вон! И чтобы еда была скоро!

С ордынцами кое-как разобрались. Часть их вышла на охрану дворца, убрав русскую стражу. Остальные нукеры устроились в комнатах гостевого дома, большого, вместительного, уютного.

Чолхан пожелал занять опочивальню князя. Александру Михайловичу пришлось подчиниться.

После обеда, покуда ордынцы отдыхали, князь повелел созвать бояр и купцов. Собрались все быстро.

Весть о прибытии ордынского посольства облетела округу молниеносно.

Князь Александр огласил требование хана.

– Но это грабеж, Александр Михайлович! – заявил боярин Васильев. Шесть лет назад мы уже собирали дань.

– Да, собирали, но ты, Петр Григорьевич, видимо, подзабыл, что потом было. Мой старший брат Дмитрий передал дань московскому князю Юрию, женатому на младшей сестре хана Узбека. Юрий должен был передать дань ордынцам, но отвез ее в Новгород и через купцов пустил на продажу.

За это Дмитрий зарубил его и сам был казнен в Сарай-Бату. Дань не попала в орду, значит, мы должны платить.

– Но это, переводя на серебро, более двенадцати пудов. Где взять столько? – воскликнул другой боярин. – Половину мы с горем пополам собрали бы, но не всю дань. Или придется отдавать ее людьми. А что может случиться, пойди мы на такой шаг? Бунт, вот что. Он сметет и ордынцев, и нас, погубит Тверь, позволит возвыситься Москве.